Сосед обнаружился у мотоцикла. Что-то крутил там у него, и при этом мышцы на руках так и бугрились волнами, исключая всякую возможность отлипнуть от созерцания. Определенно не умирает. Хромает только. Дошел до крыльца и снова опустился на него, а дальше видно не было… Черт! Трава эта… Завтра надо прополоть, а то это ведь небезопасно — не видеть, что там творится на соседском участке!

— Так, — решительно скомандовала я себе, — у меня же теперь есть кино. И вино. И ванная. К черту все. Я приехала сюда приходить в себя от болезненного развода. И я не хочу в город.

Когда уже все было готово для продолжения терапии — в маленькой ванной комнате летали ароматные пузыри и горели розовые свечки, колыхаясь на воде вместе с резиновыми утятами, выбран фильм для настроения и вино ждало в холодильнике, я потянула с бедер спортивные штаны… и вздрогнула от аккуратного стука в двери.

— Кто там? — каркнула я, рывком натягивая штаны на место.

— Это Раф.

7. 6

Ну, кто бы это еще мог быть, да?

— Ммм… что вам нужно, Раф?

— Тарелки…

— Вам нужны еще тарелки? — растерялась я.

— Мне нужно вернуть ваши...

— Я же говорила, что не нужно, — перебила я нервно.

Повисла тишина.

— Наташа, и все же, — послышалось насмешливое.

— Я не хочу вам открывать. Я вас боюсь.

— А почему не уехали тогда? — отчетливо усмехнулся он.

И меня переполнило от злости. Смешно ему! Я щелкнула засовом и раскрыла двери, но воинственный запал сразу иссяк от вида несчастного. Мужчина стоял, тяжело оперевшись на перила крыльца. В руках он держал чистую посуду.

— Спасибо, — протянул мне тарелки и так улыбнулся при этом, что я как-то сразу перестала его бояться. — Вы меня спасли.

— Пожалуйста. — Я опустила взгляд на его ногу, и с языка слетело быстрее, чем я успела подумать. — Раф, может, вас отвезти в больницу?

— Не стоит, Наташа, — качнул он головой.

— Но у вас — пулевое ранение.

— Именно поэтому и не стоит.

— Но вы же не можете ходить с пулей, — продолжала спорить я.

— Пулю просто так не отвезешь в больницу, мне придется объяснять, где я ее словил, — на его губах снова заиграла усталая усмешка.

— А вы не можете объяснить, — констатировала я, чувствуя себя полной дурой.

— Нет, — отрицательно качнул он головой.

И мне бы кивнуть и закрыть двери, но я почему-то не сделала ни того, ни другого.

— Знаете, сейчас редкий врач откажется от денег, тем более здесь в округе…

Он замялся, настороженно глядя мне в глаза. Нет, ну а как он себе это представляет? Пуля есть пуля, с ней не ходят и не живут. Только, подождите… Я что, берусь ему… что? Пособничать? Да нет же. Я просто пытаюсь оказать ему первую помощь.

— Наташа, вам придется меня везти, если вы действительно готовы помочь.

— Отвезу, я же сказала, — кивнула я. — Оденусь только.

— Ладно, — тяжело вздохнул он.

— Ну и отлично.

Я скрылась за дверью и зажмурилась. Вот же черт! Я предложила свозить беглого преступника в больницу! А если я не заявлю на него, то стану пособницей!

— Черт, Наташа! — стенала я шепотом, натягивая джинсы. — Вот же черт! Ну что ты творишь?! У тебя ванная с уточками и кино с вином! Нет же… тебя понесло везти мужика с пулевым в больницу!

Мушка вопросительно наблюдала за мной все это время, и я, подумав, насыпала ей еды побольше, поставила дополнительно консерву и налила еще одну миску воды.

— Буду, наверное, не скоро, — прошептала я отчаянно и помахала кошке на прощанье.

***

Вот и что я делаю?

Если откровенно, то с пулей в ноге неприятно. Нога болит. Очень. Но можно было потерпеть пару-тройку дней, восстановить потенциал и обернуться. Не в первый же раз. Но я зачем-то поперся относить посуду соседке.