Тут с улицы снова послышался шорох, и я медленно натянул простынь на бедра, готовый к новому нашествию своей Мышки. Она скрипнула входной дверью, постояла немного, видимо, сомневаясь в своем решении вернуть мне аптечку, но все же направилась в дом.

Я встретил ее почти нормальным взглядом, стараясь не морщиться от боли.

— П-п-простите, — запищала она, тряся пакетом. — Кошка… я с кошкой случайно… — И она выставила пакет перед собой, так и не решаясь переступить порог спальни. — Может, вам помощь нужна? У меня и своя аптечка есть, а я — врач. Ну, почти. У меня с-с-среднее...

Я удивленно вздернул бровь и не сдержал усмешки.

— Вы бы мне поесть лучше принесли, если вас не затруднит, — прохрипел я и не удержался от того, чтобы добавить: — Котлеты были бы в самый раз…

Она перестала дрожать и выпрямилась во весь свой невысокий рост. А хорошенькая какая. Симпатичная. И вовсе не серая. И возраста какого-то неопределенного. Видно, что не девчонка, но так и не скажешь сразу, насколько…

— Я принесу, конечно, но… может, все же…

— Не стоит, — мягко отрезал я.

— Ладно. Сейчас. — И она развернулась и чуть было не ушла с моим пакетом, но опомнилась и вернулась, смущенно положив его на пол. — Простите…

Надежды на еду придали сил, и я заставил себя подняться на здоровую ногу и кое-как проковылять в уборную. Холодный душ — единственное удобство, что было мне доступно в этой халупе, — оказался как нельзя кстати. Только с моей прыткостью я так и не застал Мышку с подношением. Когда выполз и привел себя в подобие порядка, ее уже и след простыл. А вот на столе, радуя глаз и желудок, меня ждал полноценный обед — те самые котлетки, запах которых вернул вчера с того света, не иначе, а еще макароны или что-то типа того, с сыром и грибами. Мисочка со сладостями особенно тронула.

— Шоколадки! — усмехнулся я хрипло. — Ты ж моя спасительницы, Мышка!

5. 4

Я рухнул на единственный стул и пододвинул к себе тарелку. Но, стоило схватиться за вожделенную котлету, как показалось, что снова слышу шаги. И правда, Мышка нарисовалась на пороге уже через минуту.

— Я подумала, что вы чаю захотите, — чуть ли не прошептала она, замерев у дверей.

И протянула мне термокружку.

— Спасибо, — прохрипел я, поправляя полотенце на бедрах. — Подайте, пожалуйста. Сам я буду долго вставать…

— Хорошо, — энергично закивала она и направилась к столу. — Я не знала, как вы любите, поэтому чай черный без сахара, но к нему есть…

Пока она лепетала эту глупость, мои губы сами поползли в стороны, и Мышка смутилась окончательно.

— Вы меня задабриваете, полагая, что я — бандит какой-нибудь? — хрипло поинтересовался я, глядя на нее серьезно.

Она выпрямилась и заправила прядь за ухо.

— Нет, — пискнула. — Просто… кто вам еще… тут…

— Это точно, — усмехнулся я. — Меня Раф зовут, а вас?

— Наташа, — тихо представилась она и сделала шаг назад. — Но… Я, наверное, зря сейчас на вас смотрю и… Я никому не скажу ничего…

— Вам ничего не угрожает со мной, Наташа, — спокойно заверил я, пытаясь перестать улыбаться ее трогательному смущению.

— Но, вы… Вы же ранены.

— До больницы было далеко, — пожал я плечами. — Да и не страшно там все. Попал в аварию, скатился кубарем с мотоцикла и в ногу гвоздь словил…

— Но есть же риск заражения, и прививку от столбняка… — наши с ней взгляды встретились, — … в течение суток надо сделать.

— У меня есть прививки, не переживайте. — И я поправил полотенце так, чтобы оно точно прикрыло рану, которая ни черта не походила на след от гвоздя.

Но Наташа увидела этот мой жест и рану, кажется, тоже, потому что глаза ее расширились, а голос охрип: