Воображала, как Абрамов целует меня страстно и порывисто, а я вырываюсь и заряжаю ему мощную пощëчину, пытаюсь открыть дверь в тамбур, а он оттаскивает меня и прижимает к стене. А потом, добившись моего спокойствия, целует снова, обязательно нежно и чувственно, будто показывает, каким на самом деле должен быть первый раз. В другой своей фантазии представляла, как он продолжает в трансе пялиться на меня, словно заворожëнный, а я не выдерживаю и целую его сама несмело, но очень нежно и аккуратно, безвозвратно соглашаясь с тем, что зарождается внизу живота, а он позволяет мне это, а затем углубляет наш поцелуй, показывая, направляя и распаляя то, что и без того бушует в крови.

Наш идеальный первый поцелуй, который запомнится навсегда.

И почему в девичьих мечтах всё походит на красивое голливудское кино? Прокручивая в голове плёнки своего романтического фильма, так и прыгнула в объятия Морфея – единственного, кто мог подарить мне это сладкое ощущение в ту ночь.

* прим. - стих Веры Полозковой «Мне бы только хотелось»

8. Глава 7. Сладкий дёготь

Кажется, с того вечера против собственной воли я начала думать о «Лучшем в Мире Краше» ещë чаще, и каждый новый порыв поднимал во мне всплеск противоречий. Абрамов постепенно становился для меня волнительным сном, после которого просыпаешься и думаешь: «Да ни в жизни!» – но потом с энтузиазмом говоришь каждому встречному: «Только представь, какая жесть мне сегодня снилась!» – снова и снова проигрывая потаённые в голове картинки.

При всех Ратмир вёл себя с той же лёгкой отстраненностью, а за спинами ребят продолжал проявлять странные и непонятные мне знаки внимания. На вопросы в чате, откуда у него взялись те ссадины и всё ли в порядке, Абрамов в тот день так и не ответил, как не отправил и привычное «спокойной ночи». Новый диалог, если уж его можно назвать таковым, начал с чистого листа, прислав на следующий день «доброе утро». То есть человеческое общение между нами не поддерживал.

Однако с тех пор, когда я засиживалась на встречах компании до темноты, он делал всё, чтобы я попала домой ровно в обозначенное моей мамой время. Словно исполнял случайно брошенные мной слова: «Это мой друг, и он меня провожает, когда задерживаемся». Может быть, он таким образом измывался надо мной, сам навесив ярлык «леди» и будто с издёвкой обращаясь, как с особой знатных кровей. А может, чего хуже, он страдал тщеславием и его забавляло играть с девочками, которых он привлекает? Кто знает. По тому, как я несколько раз спалилась, вполне можно было подумать, что я на нём помешалась.

Так или иначе, стоило стрелкам часов перевалить за отметку девяти с половиной, он заказывал мне такси, скидывая вместе с сообщением «хорошего вечера, Леди» данные машины в наш личный чат, и не реагировал на возражения. Каждый раз я воротила нос и проходила мимо авто. Тогда парень догонял меня, аргументируя сухим: «От личного водителя Леди отказывается, значит будет личное сопровождение». Совсем сбивал меня с толку.

Поначалу я сильно напрягалась от новых выходок Ратмира и не понимала, как их расценивать. Чтобы избавиться от его компании, несколько раз уходила с прогулок пораньше, но понимала, что так дело не пойдет. Совершенно не хотелось жертвовать временем с друзьями из-за приколов Абрамова.

В конце концов, он ставил меня перед выбором: гуляй в детское время, соглашайся на такси или возвращайся домой под присмотром. Словно знал, что первого мне не хочется, второе я не приму из гордости и таким изощрённым способом добивался третьего. Приходилось играть по его правилам.