Очень хотелось сказать ей в лицо правду. Что мне плевать на её платье. Что не вижу смысла тратить на тряпку такую сумму. Что она дура, если не понимает, как тяжело мне достаются деньги. Сама Ханна тратила пока то, что дала ей с собой мать.

Достопочтенная эйса Мора рассчитывала, что её дочь тоже поступит учиться в столице. Да хоть на какие-нибудь курсы! Но Ханна отказалась наотрез. Как и обиделась, едва я заикнулся о поисках няни. Заверила, что ей нравится возиться с Айлисой, и что чужого человека к девочке пускать нельзя.

Тогда у меня было туго с деньгами, и пришлось согласиться.

Ханна ведь и приехала с нами именно для того, чтобы получить хоть какую-то профессию. Когда я нашёл квартиру, она попросилась пожить у меня и даже вызвалась сидеть с Айли, а потом сама же влезла в мою постель, да так с тех пор в ней и обитала.

Я ничего ей не обещал, даже не намекал на отношения. Она сама всё решила. Распределила роли. И с каждым днём всё свободнее ощущала себя хозяйкой этого дома и… моей женщиной.

Если бы не Айлиса, я бы давно объяснил Ханне весь реальный расклад. Но мой любимый четырёхлетний аргумент с косичками не давал поступить так с этой девушкой.

- Прости, у меня нет такой суммы, - проговорил, всеми силами изображая искреннее сожаление. – К тому же я Айлисе туфельки купить обещал. Из старых она почти уже выросла, а скоро дожди.

- А я? – Ханна растерянно моргнула. – А мне? Лир? Я тоже хочу.

- Прости, - повторил и, повернувшись к старому деревянному шкафу, снял с вешалки чистую рубашку.

Больше ничего говорить не стал. А Ханна резко развернулась и ушла обратно на кухню. К счастью, молча.

Боялся ли я её потерять? Нет. Так уж получилось, что с некоторых пор в моей жизни осталась лишь одна важная для меня особа. Моя маленькая дочь.

8. Глава 8 Первый пункт договора

Дайриса

В понедельник в нашем расписании появились первые изменения. Теперь три раза в неделю у нас стояли практические занятия совместно с двумя группами боевиков, и проходить они должны были на полигоне. При этом по вторникам и четвергам мы, как и прежде, продолжали практиковаться в лаборатории.

У нас была дружная группа, считай, большая студенческая семья. Но лучше всего мы с Милой общались ещё с двумя девушками: Кайлой Фар Золли и Урсулой Фар Грит. Обе они относились к старой аристократии, о чём и говорила приставка к фамилии.

Милана тоже могла похвастаться высоким происхождением, но её семья давно потеряла капиталы, родовые земли и, как следствие, приставку «Фар» к фамилии. Зато воспитание Мила получила в лучших традициях юных леди Карфитского Королевства. Правда, вела себя согласно этикету лишь при посторонних, с близкими она с лёгкостью отбрасывала надоевшие правила и становилась простой и открытой.

Я по официальным документам носила фамилию Фостер и считалась обычной девочкой из обеспеченной семьи, чьи родители в состоянии оплатить учёбу в лучшем магическом университете страны. При этом не скрывала, что моя мама давно вышла замуж за лорда из соседней Долгарской Республики, и на каникулы всегда уезжала к ним.

Девочки личной жизнью моей матери не интересовались, и только Мила была в курсе, кто теперь значится моим отчимом. Лорд Леонард Ремерди много лет занимал пост премьер-министра, считай, был в республике вторым после президента. Но года три назад решил уйти со столь ответственного поста. Теперь он просто являлся членом парламента, а также занимался семейными делами.

И всё же Милане хватило обрывков моих пояснений, чтобы понять, кем ему приходится Лирден. Но свои догадки моя подруга держала при себе и пообещала ни с кем ими не делиться.