Сейчас не покидают сомнения – может быть, его папа мой надоумил? Отец тогда что только не пробовал. Психолог, клиника, друзья, отпуск – все попытки были напрасными.

А когда Лев Викторович проявил ко мне дружеский интерес, я воскресла. Действительно, начала забывать ту ночь. Потихоньку стала почти что прежней. С оговорками, конечно.

А потом он уехал. Как раз начался новый учебный год, поэтому я быстро переключилась на десятый класс. Тем более, Демидов сам заверил меня, что никогда в жизни больше не вернется в наш город.

Эгоистично, но так мне было легче.

Знать, что никогда его не увижу...

Я просто начала жить дальше.

Единственное, за что мне немного стыдно – это моё поведение в то время. Его общение я восприняла как что-то большее и возможно была надоедлива.

Закатываю глаза от раздражения на саму себя.

Совершенно точно была.

Ничего особенного. Я не вешалась на него и ни в коем случае не приставала. Слишком хорошо воспитана для этого. Просто меня было много, а Демидов не очень и возражал. Наше общение было чудаковатым хотя бы потому, что мы часто просто молчали. Я была не очень болтлива в силу психологической травмы, он – в силу дурацкого характера.

Мотаю головой.

Прошло два года.

Сейчас, видит бог, я больше за ним не увиваюсь. И его обвинения удивительны.

– Приехали, – слышу бодрый голос водителя.

Молча выбираюсь из машины и, надев рюкзак, складываю руки на груди. Украдкой наблюдаю, как мой спутник застегивает куртку, закрывая горло от ветра.

– Нам туда, – кивает Лев Викторович.

Дожидается, пока я начну движение и невозмутимо следует за мной. До канатки добираемся довольно быстро, молча. Вокруг довольно много людей, это немного ослабляет напряжение между нами.

– Юль, погоди, – говорит он, ухватываясь за мой локоть.

– Что? – поворачиваюсь, освобождая руку.

Демидов внимательно изучает моё лицо и немного потерянно озирается по сторонам, словно говорить ему сложно.

– Прости. Я не должен был срываться на тебе. Ты стала очевидцем сцены, у которой я бы не хотел свидетелей. Поэтому разозлился и вывалил всё это на тебя.

Киваю еле заметно.

– Я не преследую вас, – сужаю подозрительный взгляд.

– Я знаю.

– Вы сами настаивали, чтобы я здесь оказалась. Поездку я не планировала и не хотела. Ехать вместе с вами на встречу с вашим отцом – тоже ваше предложение.

– Я знаю, Юля, – повторяет он.

– Если уж кого-то обвинять так это вас. Немного не понимаю – зачем вам все это? - начинаю заводиться.

– Что? – теперь его очередь насторожиться.

– Ну вот это, – размахиваю руками. – Ты поедешь в Москву, Юля. Ты будешь участвовать в конкурсе. Ты должна… – пародирую его низкий бас. – Может, это вы меня преследуете, Лев Викторович?

– Я тебя преследую?.. Ага, – горько усмехается и, подцепив меня за локоть, отводит в сторону, потому что прямо на нас несется парень на самокате.

– Ну да, а что смешного? – продолжаю сканировать широкое лицо.

– Потому что это бред.

– Тогда зачем это всё? - смотр ему в глаза и вымученно спрашиваю.

– Я не для того… – хмурится, ругается и сжимает кулаки. – Чёрт. В общем, хочу, чтобы ты жила, Юлька.

– Я и живу.

– Не так, а обычной жизнью… Как все подростки.

– Подростки? - морщусь. –Это как?

– Не знаю, – качает он головой и перечисляет. – Ничего не боялась, спокойно путешествовала, с парнем со своим встречалась, любила! Жила!

– С парнем? – пытаюсь унять дрожь в ладонях.

Я, конечно, знала, что ему всё равно, но слышать это не приятно и грустно. Как бы я ни старалась изображать безразличие.

– С парнем, – подтверждает Лев Викторович хладнокровно. Сжимает резко очерченные губы. – Живи и радуйся, Юля. Хватит цепляться за прошлое.