Однако попытка сопротивления выходит такой вялой и бесцветной, что даже я сама в нее не верю.

– Расслабься, Ди, – настаивает Ранель. – Я не обижу.

Не дождавшись моего разрешения, он дергает лямки вниз, и спрятанная за тканью грудь выпрыгивает наружу.

– Охуенная, – выдыхает хрипло, пожирая взглядом мое тело.

Через секунду его пальцы обдают пламенем нежную кожу, а затем с силой сжимают покрытые мурашками полушария. Я издаю жалобный стон и жмурюсь от запредельной остроты ощущений. Через меня будто миллионы ватт пропустили. Будто расщепили на атомы, а потом заново собрали. Но при сборке допустили какую-то существенную ошибку, потому что я – уже как бы и не я.

Прежняя Диора никогда бы не позволила малознакомому нахалу распускать руки. Новая же кайфует от этих порочных, горячих, немного грубых прикосновений.

– Нравится, да? – подначивает демон, перекатывая мои соски меж пальцев, как горошины. – Ну же, детка, признайся, что нравится!

Мои глаза закрыты. Сбесившееся сердце стучит по ребрам, словно молот по наковальне. Низ живота потягивает от нарастающего возбуждения. Тело мне уже не подвластно, но разум все еще пытается бороться. Если не на деле, то хотя бы на словах.

– Н-нет, – дрожащим голосом отзываюсь я. – Не нравится.

– Лгунья, – в смехе демона слышится издевка. – А если я сделаю вот так?

Неожиданно он наклоняется и, высунув язык, облизывает мой торчащий сосок. Дерзко, вызывающе, порнографично. По факту – всего лишь короткое касание, а по ощущениям – удар тока. Прямо искрами по позвоночнику, битым стеклом по нервам.

– Что это? – шепчу я, с трудом переводя дыхание.

– Где?

– У тебя на языке.

– Ах, это, – Ранель дьявольски улыбается. – Маленькая приколюшка.

Он снова обнажает язык, и на этот раз мне удается рассмотреть то, что до этого я увидела лишь мельком. Металлический шарик. Совсем небольшой, но являющий собой очередную провокацию.

– Зачем? – спрашиваю я, не в силах оторвать завороженный взгляд от пирсинга.

– Чтобы тебе было приятнее.

– Приятнее?..

– Когда я буду целовать тебя здесь, – он подступает ближе и опускает руку мне на лобок поверх штанов, – ты поймешь, что я имею в виду.

Пошлый. Ранель такой одуряюще пошлый, что мне хочется закрыть руками лицо и провалиться сквозь землю. Стыд жжет раскаленным железом, но аморальное удовольствие от его близости все же сильнее. Печально признавать, но хорошее во мне стремительно проигрывает плохому.

Да, я отключаю рассудок и шагаю в беспросветную бездну. Но путь от вершины до дна не всегда падение. Порой это самый настоящий полет.

Демон снова припадает к моей груди, вытаскивая из нутра сдавленные стоны. Он то вбирает в рот разгоряченную плоть, то выпускает ее наружу. То кусает, то целует. То посасывает, то оттягивает зубами возбужденные соски.

Его губы творят что-то неописуемое, непостижимое, не поддающееся осмыслению… Если это пытка, я расскажу ему все, что знаю. Если наказание – я буду грешить всю оставшуюся жизнь.

– Блядь, я так тебя хочу! Смотри, что ты со мной делаешь, – Ранель резко дергает мою ладонь и кладет ее себе на ширинку.

Под плотной тканью джинсов я ощущаю его каменный стояк, и это делает меня еще на шаг ближе к неминуемому оргазму.

Порывистым движением демон обхватывает мой затылок и вгрызается в губы жестоким жадным поцелуем. Если вначале он действовал так, чтобы мне было хорошо, то теперь наконец забирает свое. Хищно, властно, абсолютно безжалостно.

Язык с металлическим шариком посередине подчиняет мой рот. Между нами влажно. Много слюны и частые удары зубами. Рука Ранеля сжимает мое горло, мешая сделать глоток воздуха. Я почти задыхаюсь, но при этом не перестаю его целовать. Потому что в данную секунду потребность в кислороде не так важна, как потребность в его губах.