- Только если ты не планируешь квасить каждую неделю, - зевнула я, - тогда ладно. Что там ещё про твоих этих мужиков узнал? Мне бы понимать с кого деньги за капремонт трясти и как.

Пашкины глаза сверкнули.

- Вот зачем ты с Тятей болтала, - он хмыкнул, - отобрала уже? Я, если честно, и не сомневался. Хотя не понимаю нафиг тебе это надо, - он внимательно разглядывал как я шуружу лопаткой в сковородке, - что сказать про них… да особо ничего интересно. Тятя поколачивает жену, да и сам по себе какой-то агрессивный, вечно на понтах. Местный ловелас, - смешок, - не который за стенкой, а «настоящий». Дядя Жопа, зовут его Жорик, но ты сама поняла. Он клялся, что отобьёт тебя у меня в два счета, хотя не видел тебя не разу, да и сам… высокий, не спорю, но живот у него размера пятьдесят шестого, - он засмеялся, - ноги главное тонкие, а живот, как у гриба. Ха! Видела бы ты, как я ржал над ним, пока он мне на полном серьёзе рассказывал, как будет тебя охмурять!

Контингент, да.

- Остальных особо не запомнил, - продолжил Пашка, - большая часть пьёт не только по субботам. Остальные работаю кто-где. Муж Ивановой-бабки, которая к нам заходила вчера, сварщик со стажем, - он кивнул, - так что не давай больше им денег – они больше нас получают, отдают всем долги за прошлый месяц, а после новых набирают. В жопу такие подачки. Нам бы кто помог! Да, кстати, - он хихикнул, - она сегодня приходила, - он проржался, - притащила тебе саженцы, с-сука… - его повело от смеха, - я сперва отнекивался, а потом она их показала и… я не удержался! Во-он там, у порога, посмотри. Угу.

Я даже поднялась от интереса, надеясь увидеть, как минимум чудо, как максимум…

- Что это? – присела на корточки рядом с пропахшей истинно бабкиным запахом обрезанной коробкой из-под вина.

- Помидоры! – ржал из кухни муж.

А я разглядывала полностью заросшую травкой-мокрицей коробку, посреди которой торчали два засохших стволика когда-то бывших помидорками. Она же говорила, что в этом году припозднилась. Ага.

- Я, конечно, не садовод, но, по-моему, они погибли, - вернулась к картошке я, - и куда мне теперь этот экспонат?

- А запах какой! – Пашка, - почуяла?

Его почти разрывало от веселья.

- М-да, - только и был мой ответ.

- Я, кстати, ещё и соседом нашим обмолвился парой слов, - закинул ноги на второй стул Паша, - ты тоже подумала, что он тогда цеплялся, потому что пьяный был? – он покачал головой, - ни хрена подобного, Жан. Это он еще трезвый – сам мне объяснил. Он хоть и каждодневно квасит, но растягивает пару-тройку бутылок на день, - хмык, - так что он просто придурок. Сегодня утром опять кто-то у него сперва понятно почему кричал, после стоны прекратились и начали уже орать друг на друга. Причем только женские голоса! Где они его находят вообще? До магазина он не ходит – ему эти курицы баулы таскают. Эх! Мне бы так жить! – он усмехнулся, - женщины мне готовят, убирают, деньги приносят, - он задумался, - слушай, а чего ты ко мне в штаны при этом не лезешь?

Я положила себе картошечки, взяла вилку и села ровно напротив него, чтобы начать есть.

- А мне? – через минуту нахмурился он, - я же тебе сказал, что есть хочу.

Отправила вилку в рот и ответила:

- А я тебе сказала, что ты теперь сам себе готовишь. Повторю – я устала быть для тебя обслугой, - хмыкнула, - хочешь, как сосед, иди жить к нему. Мне надоело.

Он встал рывком. Резко двинул от себя стол, дернул щекой и прорычал:

- Ну и пошла нахер, сука! – он почти побежал в сторону комнаты, - а я сижу с ней тут болтаю мило, блять! Какая же ты мерзкая! Надоело ей! А мне не надоело?