Протянув руку ко мне, чертовка провела пальчиками по моему торсу, медленно опускаясь ниже. Протискивая обе руки через прутья, я опустил одну ладонь ей на шею, притягивая ближе. Если она закричит, то проживет не больше минуты, но девушка даже не дергается, и я отчетливо вижу, что звать на помощь она не собирается, продолжая убивать мой рассудок:

— Потом хочу, чтобы ты меня развернул к стене, задирая мое платье, и, расстегнув свою ширинку, взял быстро, глубоко и грубо, так, чтобы у меня от собственных стонов и криков уши закладывало.

От взрыва кипящей крови в голове у меня самого уши заложило, жар волнами гуляет по телу, и я затыкаю ей рот, чтобы не пропустить продолжение.

Запах женщины — это то, чего не хватает всем мужчинам на военных базах, редкий раз к нам заносило представительницу слабого пола, и никогда — такую, как Булочка.

Кальвадос ничто по сравнению с пьянящим ароматом чертовки, ее шелковых волос, касающихся моей руки, и нежной кожей под моей ладонью. Прикосновения губ опьянили быстрее. Булочка отвечает неуверенно, но вскоре сдается и пускает мой язык, сдаваясь под жадным напором.

На мой раскаленный пах ложится ее ладонь, поглаживая каменную эрекцию через ткань, и из меня вырывается сдавленный стон.

— Дальше… как ты хочешь дальше? — требую я продолжения, задирая ее платье и поглаживая ножки в нейлоне и кружеве, поднимаясь все выше.

— Потом хочу, чтобы ты поставил меня на колени и смотрел, как я буду насаживаться на твой член ртом, а потом…

— Чертовка! — рычу я, сжимая ее задницу и снова впиваясь в губы, наплевав, что на моей роже останутся отпечатки прутьев решетки.

Булочка дрожит в моих руках, будто это у нее секса две недели не было, а меня так и вовсе накрывает несущейся по спине вулканической лавой и разрывающимися разрядами тока по позвоночнику.

Слышу звук молнии джинсов и опускаю ладони еще ниже, поглаживая через тонкую ткань ее влажные складочки.

Обхватив мой член ладошкой, чертовка стонет мне в рот, и я уже в предвкушении смотреть на нее передо мной на коленях.

Неожиданно в шее что-то простреливает, и я рефлекторно дернулся, вынужденно хватаясь за решетку. Я уставился на голубоглазую красотку с тяжело вздымающейся грудью и покрасневшими от поцелуя губами. Легкое покалывание на языке, и сознание стремительно уплывает, и последнее, что я вижу, это абсолютно холодный и трезвый взгляд после трех бокалов кальвадос. Фантастика.

9. Глава 6

В папке с фотографией Сладкого хранились записи отца, который был любителем вносить информацию старым способом, не прибегая к современным технологиям.

«Стратегическому мышлению этого командира можно только восхищенно завидовать. Не раз его обманчивая покорность судьбе вводила в заблуждение противника. Обладая огромной физической силой, способностью терпеть боль и унижения, имея за плечами страшный боевой опыт, он никогда не действовал наудачу.

О нем ходили легенды и до сих пор идут споры о его операциях. Недоброжелатели часто ставят ему в укор, что хороший солдат не попадает в плен, но именно его проникновение в штабы приносило последующие победы.

Одно понятно точно: дай ему хоть немного информации, и ты проиграл, позволь ему увидеть местность, где ты его удерживаешь, и вспоминай как звали…»

Вот так папа, сам того не подозревая, давал мне инструкции по содержанию пленника. И я действительно придерживалась этих советов до сегодняшнего дня. Сладкий сидит в комнате, из которой невозможно выбраться, без шанса что-то понять, кроме очевидного.

Папа не учел только одного, у пленника есть один огромный недостаток — он не умеет плавать, поэтому сбежать отсюда ему будет сверхсложной задачей, и я усложняю ее еще больше.