Во мне, по странности, нет ни капли стыда, а когда он нюхает меня там и касается языком я лишь начинаю жалобно скулить и просить «войти в меня».

Он быстро расстегивает брюки и вновь нависает надо мной.

— В тебе не было других мужчин. — взяв мою челюсть в свои руки, уверенно произносит альфа.

— Не было, — повторяю, и в темноте раздаётся протяжный довольный вой.

— Малышка, я не смогу быть нежным, раз ты бежала. — слышу, как он спешно избавляется от брюк. — Но я очень постараюсь. — с этими словами его рот впивается в меня, жадно поедая.

Не в силах сдержаться, я толкаю бедра ему навстречу. Мужская рука крепко прижимает мое тело к земле. Вместе с рыком внутрь вонзается сила альфы, наполняя так глубоко, что из глаз выступают слезы. Вскрикиваю и вцепляюсь в спину оборотня. Он не двигается, позволяет привыкнуть к себе. Ласково вглядывается в лицо, слизывает слезы, покрывает россыпью поцелуев, и, когда боль уходит, начинаются толчки, приносящие волны невиданного наслаждения.

Теряя себя, полностью отдаюсь новому неведомому ранее ощущению. Начинаю беззастенчиво стонать от наполняющего удовольствия. Когда мое тело полностью разрывается в пучине чувственного наслаждения, волк издает протяжный вой и разливает в меня свое семя.

Мы лежим пару минут, тяжело дыша. Мне больше никуда не хочется убегать, только обнять альфу сильнее и вдыхать потрясающий аромат его мощного тела. И, кажется, я готова порвать любую, кто хотя бы мельком бросит на Мэтью похотливый взгляд.

Крепкая рука прижимает меня к груди двуликого, и хриплый голос спрашивает:

— Хочешь еще побегать? Или займем одну из предложенных нам спален, и ты дашь своему альфе облизать тебя всю?