Со скоростью кометы я припускаю по лестнице, желая только одного — скрыться от внимания этого неприятного человека. Только заперевшись в комнате, нахожу в себе силы выдохнуть и смачно выругаться. Полушепотом, потому что ещё не растеряла последние мозги, прекрасно осознавая, что нахожусь здесь на птичьих правах.

Мои вещи все так же лежат у входа, и я, не особо заботясь о порядке, вываливаю их на кровать, находя полотенце и свежее белье.

Нужно принять контрастный душ, чтобы остудить свои пылающие щеки. И ещё — как можно быстрее покинуть это место.

С первым делом я разбираюсь довольно быстро, а вот с побегом как-то не задаётся.

Только по выходу из душа нахожу в себе силы осмотреться на новом месте. Комната выглядит простенько и в то же время странно. В зажженном свете ламп светло-серые стены кажутся уже слишком обезличенным, а пустой письменный стол из дорого дерева — брошенным.

Я прохожу мимо широкой кровати и сажусь на стул, проводя пальцами по поверхности стола. На кончиках пальцах не остаются пылинки, однако мне все равно кажется, что это место хранит в себе целую историю.

Здесь определенно кто-то жил до меня. И не один год. Это понятно по царапинам на столе, по еле заметным дыркам в стене над ним. Когда-то там, вероятно, висели картины или, может быть, постеры. Что-то определенно было.

Ведомая любопытством, выдвигаю поочередно шкафчики стола, не ожидая увидеть там ничего. Ведь домом заведует Косицын-старший, подозревающий меня во всем и сразу. Что там можно найти?

Однако, ожидания себя не оправдывают.

Внутри последнего, самого нижнего ящика лежит браслет. Старый, будто его носили не один день, из мягкой кожи. И совершенно точно мужской.

Руки сами тянутся потрогать на ощупь эту вещицу, вероятно, принадлежавшую прежнему хозяину комнаты.

Почему владелец браслета перестал носить его? Ведь такие штуки обычно не хранят в ящиках, скорее безостановочно носят при себе.

Осмелев, беру браслет обеими руками, чтобы внимательнее рассмотреть его при свете и замечаю ещё одну деталь.

Демон.

Еле видная выгравированная надпись — единственное, что написано на нем. На первый взгляд, она ничего не означает. Но отчего-то мне в голову приходит безумная догадка.

Что если владельцем этого браслета является Дима?

Если так, то получается, раньше он жил в этой комнате? Сидел за этим столом в школьные года, спал на той же самой кровати, в которой вскоре буду и я?..

Осознание ударяет обухом. Я тут же бросаю браслет обратно и с грохотом задвигаю ящик обратно, словно нашла что-то запретное.

"Я просто схожу с ума. Это неправда", – прикрываю веки, старательно убеждая себя в ошибочности своих суждений.

Не может быть такого. Зачем бы Вере Сергеевне заселять меня в старую комнату своего сына? Сомневаюсь, что в их доме не нашлось другой свободной. Иначе, это было бы…

Слишком неправильно.

Но вопреки всему, я продолжаю развивать эту невероятную идею.

Что если это правда? Что если я, черт побери, не только оказалась в доме Косицына, но и теперь буду спать в его кровати. Пусть и застеленной постиранным бельем, но именно что его.

Приводил ли он сюда Диану? Было между ними что-то именно здесь, на этой кровати?

Любовались ли они, счастливые, после своей близости, видами из окна, выходящего на задний двор?

– Это бред, полнейший бред,– со скрипом задвигаю стул обратно.

Нужно перестать думать о Диме и о его постельной жизни. Иначе… Что будет в ином случае я так и не придумала. А может, побоялась допустить даже в мыслях?

К восьми вечера Звягинцев набирает мне сам, спрашивая адрес. Ума не приложу, откуда он откопал мой номер, но стараюсь не удивляться.