- О Боже! Что это? – смех становится все громче. – Решила сняться в порно? Устроила себе сессию? – просмотренные фотографии летят на пол. – С таким-то жирным телом, как у тебя, Мэдисон? – так хочется сейчас провалиться сквозь землю. – Родителям будет интересно на это посмотреть. Мам, пап!

Нет. Только не это! Их не должно быть в доме. Не должно. Почему они не на очередной встрече? Почему не в кино или ресторане? Почему? Почему? Почему? Мне что сегодня мало унижения и боли? Я еще не все получила? Осталось дело за родителями? Которые не должны всего этого увидеть.

Резко падаю на колени, не обращая внимания на боль, что их пронзила. Пытаюсь собрать все фотографии, после чего скрыться в своей комнате и не выходить до завтрашнего утра. Когда будет идеальное время для разговора за завтраком. Только у Алекс похоже на это совершенно другие планы. Сестра вдруг со всей своей силы толкает меня назад, громко смеясь при этом. Падаю на спину, чуть было не встретившись головой с полом, от чего с меня слетают очки куда-то в сторону.

В шее же явно произошло какое-то растяжение. Мне даже показалось, что я слышала какой-то треск, но все это незначительные вещи. Ведь родители как раз подошли к нам с сестрой. Как раз стали просматривать фотографии, что им любезно предоставила Алекс, приукрашивая неизвестную ей историю. Что вот чем я занимаюсь по вечерам, когда поздно прихожу домой. Вот что мне интересно. Откровенные фотосессии с толпой полуголых парней где-то в заброшенном месте.

Закрываю лицо руками, уже не сдерживая слез, градом текущим по моим щекам. Плачу, не слыша ничего вокруг, рыдаю, когда меня называют шлюхой, паршивой дочерью таких уважаемых в городе родителей, что я такой позор на семью наложила. Если об этом станет кому-то известно, то с моими родителями никто никакого дела иметь не будет. Все от них отвернутся, а меня чуть ли не камнями закидают. Такой, как я, не место в их доме, не место рядом с ними. Нужно, по их мнению, меня отослать куда-нибудь, чтобы я исчезла на какое-то время, сменив школу. Покинув всех своих друзей, которых у меня и нет вовсе. Точнее ни одного, даже просто знакомых среди моих сверстников нет.

Да только родители считают иначе. Думают совершенно по-другому. Выгоняя свою младшую дочь из дома, и делая тем самым ей огромное одолжение. Ведь не могу, не могу я больше находиться здесь. Хочу исчезнуть. Хочу пропасть. Раствориться, растаять. Попасть в какую-нибудь альтернативную реальность, где я вовсе не изгой, а обычный, простой человек. Быть может даже там, в том мире, я никогда не встречала на своем пути Ноа Картера. Никогда он не приезжал на нашу улицу. Никогда мы не ходили в одну и ту же школу. Никогда я в него не влюблялась. Никогда не терпела от него издевательства. Никогда не плакала от неразделенных чувств и той боли, что он причинял день ото дня.

- Поднимайся, Мэдисон, – строгий голос отца врывается в мое сознание, которое совсем недавно было где-то далеко. За какой-то другой гранью. – Сейчас ты соберешь свои вещи, – хмыканье со стороны Алекс. – Я отвезу тебя на станцию, где посажу на поезд. До Лондона, – рук от лица так и не убираю. Слезы так и не прекращаются течь по щекам, от чего глаза совсем опухли. Мало того, что вижу без очков очень плохо, так еще и зрение не смогу сфокусировать из-за соленой жидкости из организма.

- Тетя Патриция примет тебя в своей квартире, – продолжает папа дальше. – Она всегда мечтала забрать тебя к себе на какое-то время, теперь ее желание осуществится. Будет видеть свою племянницу намного чаще, – его голос безразличный. – Вставай, Мэдисон. Не заставляй меня ждать тебя. Нужно успеть на последний поезд.