- Пытаешься выбраться, Гордон? – этот голос. Тот, что я не забывала никогда. Даже тогда, когда все было разрушено и стало лишь воспоминанием. Я всегда помнила, кому он принадлежит. Моему бывшему лучшему другу, что отвернулся от меня, подружившись с популярными учениками школы.

- Можешь даже не думать, что тебе удастся сбежать отсюда. Пока мы… – что? Мы? – с тобой не закончим, выхода тебе отсюда нет, Мэдди, – от того, как он меня назвал, новый поток слез грозился превратиться в самый настоящий потоп. Этим сокращением он пользовался в той далекой жизни. Когда прижимал меня к себе, защищая от монстра под кроватью. Когда помогал с домашним заданием, говоря в шутку, что я совсем дурочка. Сейчас же он зовет меня лишь по фамилии или по прозвищу, коим сам же меня и окрестил.

- Приступим! – лишь только он произнес это простое казалось бы, слово, с двух сторон от стены отделились тени трех парней в капюшонах на голове. – Немного поиграем с девочкой.

Было ли вам когда-нибудь по-настоящему страшно? Так, что сердце могло в любой миг остановиться. Внутри будто все внутренности скрутило. Глаза застило от слез, а тело вдруг пришло в движение, почувствовав прилив сил. Да только все зря, так как разум снова решил немного отдохнуть. По средствам обморока, сопровождаемого громким смехом.

Мне было холодно, очень холодно. Ветрено, до дрожи по всему телу, прикрытому каким-то пледом. Глаза с трудом открываются, так как опухли от пролитых слез. Едва ощутимая боль в руках и ногах. Конечно, ведь они были связаны. Голова готова расколоться на две части. Правое плечо не поворачивается. Похоже это от лежания на одном месте. На земле, за территорией школы. Куда только охранники ходят по ночам с проверкой местности. Да отпугиванием решивших немного поразвлечься учеников. Только сейчас еще вечер, даже не потемнело, никто сюда не придет, не обнаружит здесь меня, не поможет, не отвезет домой, чтобы никто не видел меня в таком состоянии. Голая, заплаканная, с фотографиями.

Что? Резко сажусь, не обращая никакого внимания на боль во всем теле. Дрожащими руками поднимаю несколько снимков, всматриваясь в них. Я все также привязана к стулу в окружении пятерых парней, протянувших ко мне свои руки. Я! Я! Кругом! На всех фотографиях лишь я!

Ору нечеловеческим голосом, впиваясь ногтями в ладони и оставляя там отметины, как напоминание о сегодняшнем дне. Отшвыриваю от себя мой очередной позор, подобно опасной змее, что пробралась ко мне очень близко. Это унижение самое ужасное, что можно было придумать.

Самое жестокое, изощренное, бесчеловечное, хочется умереть прямо сейчас, сдохнуть, чтобы не чувствовать той боли, что меня поглотила. Не ощущать всего того, что творится на душе. Исчезнуть, пропасть, забыть об этом месте. О мальчике, что я когда-то любила. Ведь нет в моем сердце больше светлых чувств к нему. Они исчезли поле случившегося, теперь лишь ненависть, презрение. Такое сладкое слово «месть». Которая обязательно случится, когда придет время. Настанет тот час, когда все здесь пожалеют, что такое со мной сотворили.

3. Глава 2

Не помню, как встала с земли, когда перестала плакать и кричать. Не помню, как оделась, найдя свои вещи в паре шагов от меня. Не помню даже, как добралась до дома. Ничего. Не. Помню. Тело будто окаменело, делая все чисто на автомате. По памяти совершая шаги до своего квартала. До своей улицы. Просто мозг работал в каком-то непонятном для меня режиме, глаза будто ничего не видели перед собой. О чем мне сказал какой-то водитель, которому я преградила дорогу. Отрывки, сплошные отрывки всплывали после в голове, сменяясь кадрами с тех самых фотографий, которые я сейчас держу крепко в руке, стоя перед дверью.