Или ходила?

Поднимаю голову, чтобы убедиться в очередной галлюцинации. Прошло уже достаточно времени, должно отпустить. По крайней мере, раньше мне хватало нескольких минут, чтобы вернуться в реальность. Ну, с учетом того, что подобного я не испытывала уже лет десять, время возвращения в реальность может затянуться.

Затянулось…

Преодолевая собственный страх, встаю на колени и вытягиваю руку вперед, чтобы прикоснуться к красивой галлюцинации. Насколько я знаю, такие картинки пусты. Значит, никаких препятствий быть не может.

— Не может быть, — выдыхаю, когда ладонь упирается в щетинистую щеку и не желает проходить сквозь лицо мужчины. — Ты реальный! Ты не галлюцинация!

Перед глазами образуется размытая картинка, дорожки слез обжигают щеки, а мне плевать. Я заново изучаю лицо человека, которого похоронила много лет назад. В груди образуется тепло, оно разливается по телу и подталкивает к действию. Слушаясь и повинуясь, запускаю пальцы в непослушные волосы и сжимаю кулак. Здравый разум говорит, что это неправда, а глаза ну просто вопят, что это он! Дабы убедиться, что это действительно он, а не очередная шутка подсознания, я начинаю изо всех трясти голову мужчины. Он жмурится, сжимает губы в тонкую линии и стойко терпит мои издевательства.

— Черт, — хрипит, растирая щеку от удара.

Мда, неплохо я приложилась.

Не жалею об этом! Потому что я должна была убедиться, что передо мной сидит живой человек, а не очередной плод моей больной фантазии.

— Прости, — шепчу, растирая ладонь после обжигающего соприкосновения с его лицом.

Опускаю взгляд и ахаю — рука красная, как рак. Мои действия не укрываются от Антона. Как и раньше, он слишком внимательно относится к моему самочувствию.

— Аль, дай посмотрю, — Антон хватает меня за здоровую руку и тянет на себя. Заключает в крепкие объятия и начинает крутить раскрасневшуюся ладонь во все стороны, усердно пытаясь рассмотреть только ему понятные вещи. И все бы ничего, но мне становится нечем дышать. Он заполонил собой все пространство. Не выдержав натиска с его стороны, я вырываю руку и отползаю в уголок дивана. Сейчас это место мне кажется самым безопасным в доме. В собственном доме! Ладонь по-прежнему покалывает в тех местах, в которых он ее касался, да и тело горит, как не горело давно. — Аль? — Он заглядывает в самую душу, выворачивает наизнанку спрятанные в укромный ящик эмоции, пытается прочесть их, но, кроме шока и попытки осмыслить настоящее, ничего не находит. — Прости меня, Аль. — Киваю, отворачиваясь к окну.

У окна стоит сын. Только сейчас я понимаю, как сильно они похожи внешне. Цвет волос и глаза… глаза, в которых вместо беспокойства плещется счастье. Такого объема, что запросто можно устроить в гостиной бассейн.

Сын уверен, что, раз отец жив и здоров, теперь мы будем жить все вместе. Долго и счастливо.

— Мам, здорово, правда?

Киваю, не зная, что на это ответить. В идеале я должна признаться, что оказалась неправа и поверила человеку, которому по-хорошему не должна была верить. Должна извиниться перед сыном за то, что врала ему столько лет. Должна, но не могу. Язык не поворачивается сказать что-либо.

— Мам, папа сказал, что поможет сделать новый турник. Можно?

И снова кивок. Я по-прежнему не понимаю, что говорить. Отец и сын нашли друг друга спустя столько лет. Я просто не вправе запрещать им общаться. Кто я после этого буду?

— Спасибо, мама, ты самая лучшая.

7. 6. Алевтина

Думала ли я когда-нибудь, что наступит день и я встречу свою первую любовь? Нет, конечно. Все, о чем я мечтала все эти годы, так это забыть его и никогда не вспоминать.