Дверь перестала вздрагивать, брус засова неподвижно замер в скобах. Мой талисман действовал.

Положив руку на грудь, я сжала в пальцах ткань платья, и сделала долгий облегченный выдох. Ух, кажется, перенервничала. Но, слава богу, я справилась.

Меня охватил пьянящий восторг. Справилась! Я смогла! А теперь...

- Роза, я знаю, это вы, - раздалось с другой стороны двери.

Со мной заговорил лорд Кингсворд.

- Послушайте, Роза, я вам не враг. – Кингсворд говорил спокойно и ровно, словно боялся спугнуть меня неправильной интонацией. – И пришел не для того, чтобы вам навредить. Я здесь, чтобы помочь.

Сейчас лорд Кингсворд не мог использовать свою магию, чтобы освободиться. Какое-то время ему и Гравису предстоит посидеть взаперти. Несколько часов спустя сила талисмана ослабнет, и они смогут выйти, но за это время...

Я буду уже далеко.

Отступив от двери на шаг, я знала, что не отвечу. Ни слова не произнесу в ответ – Кингсворд не дождется, я не дам слабину. Пусть он умен, но я... осторожна. Пришел помочь мне? Как же...

«Райан Кингсворд, вы последний человек в этом мире, которому я поверю», - мысленно сказала ему я и, повернувшись спиной к двери, побежала вниз по лестнице.

«Я должна покинуть свой дом».

От этой мысли сердце в груди сжалось от боли. Мне было страшно. Я не знала, что со мной теперь будет, лишь одно понимала слишком ясно – если я попаду в руки Райна Кингсворда, то меня ждет та же участь, которая постигла всю мою семью.

Я не позволю ему так легко избавиться от последний из Торнов.

Ради моего отца...

4. Глава 3. В ЗАПРЕТНОМ ЛЕСУ

Запретный лес я знала хорошо. С глубокого детства мне приходилось гулять здесь: сначала с отцом или дядей, а когда я подросла, меня стали отпускать на прогулки по лесу с братом.

Йен был старше меня на десять лет и казался мне очень взрослым. Но в итоге он так по-настоящему и не повзрослел: успел лишь достичь возраста, когда родовая магия Торнов в нем вошла в свою полную силу. Когда Йен умер, ему было столько же, сколько сейчас мне.

Я никогда не увижу его взрослым мужчиной, как мой отец или дядя, какими я их помнила. И виноват в смерти моего брата был не кто иной, как Райан Кингсворд.

Почему? Как мог этот человек прийти в мой дом с намерением сделать меня своей женой, если знал, что лишил меня семьи, когда я была всего лишь ребенком? Он совсем не испытывал стыда? Жил без тени чувства вины? Или лорд Кингсворд был настолько бесчеловечен, что такие вещи его даже не трогали?

«Я не думаю, что Роза Торн будет мне благодарна. Меня вообще мало волнуют ее чувства», - произнес в моей памяти его голос.

Я вспомнила, как, покидая усадьбу, напоследок обернулась, чтобы окинуть родной дом прощальным взглядом, и увидела Райана Кингсворда. Он стоял возле окна маленькой библиотеки, где был заперт вместе с мистером Грависом, и провожал меня взглядом. Я не могла на таком расстоянии хорошо разглядеть за стеклом его лицо, но точно видела, что лорд Кингсворд был удивительно спокоен – ни гнева, ни возмущения тому, что я обвела его вокруг пальца, что сбежала от него.

И все же это не был взгляд человека, который смотрит вслед ускользающей добычи. Глаза лорда Кингсворда как будто говорили: «Мы скоро встретимся, Роза Торн». Как будто он был уверен – мне не уйти от него.

Почему я надеюсь, что этот человек хотя бы чувствует вину за то, что сделал, думала я, продвигаясь сквозь лес. Неужели мне стало бы легче, если бы Райан Кингсворд умел испытывать угрызения совести, если бы ему было... жаль?

«Я не должна пытаться увидеть в нем такого же человека, как я сама или мой отец. Он другой. Лорд Кингсворд бессердечен и хладнокровен – мне не стоит ждать, что он может раскаяться в гибели моей семьи».