– Если продолжишь орать, я зашью тебе рот и все равно сделаю то, что нужно.

Нет, он не кричит, но от тона его низкого бархатистого голоса я вмиг затыкаюсь. Ничего более жуткого в жизни не слышала. Кто он такой? Садист, маньяк с хирургическим прошлым или просто псих?

Вздрагиваю, когда ощущаю тепло. Он опустил меня в воду! Да, это точно она. Я лежу в ванне, полной пены, и он меня купает. Быстро намыливает мое тело и так же быстро смывает. Зачем? Может, перед тем, как разделать на куски.

– Не надо… о боже! Не-ет!

– Твой бог тебе не поможет.

От шока я не улавливаю ни температуры воды, ни запаха мыла. Страх перебивает все. Чувствую себя индейкой, которую готовят к скорому ужину.

– Дыши, зайчонок, не то снова потеряешь сознание.

Сказала бы я ему, вот только мои зубы стучат от ужаса. Я его не вижу. Только слышу голос, ощущаю прикосновения. У него легкий акцент, он очень силен, и он точно курит. Это пока все, что я успеваю понять.

Меня начинает колотить, особенно тогда когда, мужчина касается моих бедер и проводит ладонями по груди. Нет, он вообще меня не лапает, а именно купает, но от ощущения чужих рук на теле меня обдает холодом, и кажется, я вот-вот отключусь.

– Почему именно я? За что?

– Ты подошла по параметрам.

– Каким параметрам?

– Ты идеальная рабыня, девочка.

Он выключает воду и закутывает меня в полотенце, подхватывает на руки и несет куда-то, укладывает обратно на мат. Здесь холодно, это либо подвал, либо закрытое помещение без окон.

– Умоляю, есть же у вас сердце, отпустите!

– Тебя никто не отпустит. Смирись. Лучше сделай это сама.

– Нет! Не буду! Ты больной чертов псих! Ты… а!

О да, я слегка потеряла связь с реальностью, потому что набрасываюсь на этого ублюдка с завязанными глазами, вот только он ловит меня в два счета, придавливает собой, как цыпленка, а после я получаю пощечину. Не сильную, но достаточную для того, чтобы я успокоилась и, ошарашенная, прекратила истерику. Меня никто не бил раньше. Никогда.

– Успокоилась? А теперь слушай. – Он взял меня крупной рукой за скулы, а я только и могу, что дышать. Больше ничего. – Ты подчиняешься мне, или тебе будет очень больно.

Замираю, я под ним голая совершенно, и кажется, будто кожа сейчас воспламенится от его взгляда. Этот ублюдок смотрит, я знаю, прямо сейчас. Наверное, он бы меня уже давно раздавил, как насекомое, но я чувствую, что он не наваливается на меня своим весом. Почему? Я не знаю.

– Не дергайся.

Он поднимается с меня, переворачивает меня на бок, а после что-то щелкает, и я чувствую свободу в руках.

– Нет. Шевелиться нельзя. Нельзя, сказал!

Жесткий хлопок по внутренней стороне бедра, и я перестаю пытаться содрать с глаз эту чертову повязку.

Он как будто каменный! Ни жалости, ни сочувствия – вообще никаких эмоций в нем нет! Мои руки теперь свободны, и я чувствую, как он снимает с них наручники и касается ладонью моих запястий. Так нежно, на контрасте с тем, что он мне говорит, но длится это недолго, потому как дальше я ощущаю давление в руке. Больно, словно… словно он затянул жгут!

– Что вы делаете?! Не надо!

– Тихо. Еще раз дернешься – я вскрою тебе вену.

Стискиваю зубы, чувствую иглу. То ли он что-то колет мне, то ли наоборот… он берет мою кровь! Вампир гребаный, он делает это прямо сейчас.

– Больно. А-ай, мне больно!

– Ты понятия не имеешь, что такое боль.

Что-то щелкает, и я сразу чувствую облегчение. Он снял жгут, рука перестала неметь, и наконец-то этот псих вытащил из меня иглу.

– Прижми.

Сгибает мою руку в локте, и я слышу, как он поднимается, после чего выключается свет, и только тогда я с остервенением сдираю повязку, вглядываясь в темноту.