Я слишком устала, выдохлась, поэтому остановилась. Голова стала такой легкой, когда перестала бороться. Почему-то хотелось смеяться, и я списывала это на эйфорию побега.

Он ни за что меня не найдет! А-ха-ха!

Как представила, что Ролан пытается пробраться сквозь водоросли, так чуть живот не надорвала от смеха. Умора!

А водоросли гладили меня, ласкали, будто бы щекотали, все теснее облепливая мое тело, но я совершенно этого не боялась. Они играли со мной, словно живые. Какие же они забавные!

Спрячусь тут.

Я удерживалась на водорослях, как на тросах. Хочу кататься на них, как на качелях! И они словно поняли это. Еще крепче обняли, и я стала подниматься. 

И вдруг почувствовала легкое покалывание. Но оно показалось даже приятным. Мне было слишком хорошо. Все тревоги отступили. И я раскачивалась на толстых стеблях, напевая что-то, как сумасшедшая сирена. 

Я уже не боялась, что меня услышат. Плевать, у меня все зашибись!

И тут ощутила, как тросы напряглись, они сжали меня так, что я с трудом могла глотнуть воды.

Эйфорию постепенно сменил запоздалый страх, но он тут же пропал.

А сверху разверзлась огромная черная дыра, по контуру которой шевелились белые светящиеся отростки, нагнетая воду внутрь. Щупальца-водоросли подталкивали меня к этому открывшемуся рту. Но это было не самым ужасным.

Мне хотелось попасть внутрь. Я словно испытывала счастье от того, что вот-вот окажусь съеденной неизвестным морским существом.

Да! Поскорее! Как же хорошо будет там, это верх блаженства…

— Алия! — Мои перепонки готовы были разорваться от резкого голоса.

Кто он такой, чтобы портить мне праздник?

Сквозь блаженство и умиротворение проступило смутное недовольство.

Он появился снизу, вынырнув из толщи воды, и тут же устремился ко мне. Я хотела закричать, чтобы он не смел мешать наслаждаться «щастьем», но и этого сделать не успела.

Ролан рванул за путы — и они ослабли. Я стала опускаться безвольной рыбешкой — и прямо в руки оборотню. В его глазах читалось дикое отчаяние, которое постепенно тухло, в них таился страх потерять меня навсегда.

— Глупая русалка! Ты не представляешь, что стало бы с тобой, не появись я вовремя!

Он потянул меня в сторону от светящихся водорослей, я лишь проводила их сожалеющим взглядом и не сопротивлялась. Сил на это не осталось, только затуманенное смирение.

Постепенно свечение исчезло, сменившись кромешной тьмой, в которой я различала только крепкие руки, сильное тело и щупальца.

Я сама не заметила, как мое внимание переключилось на Ролана.

Я трогала твердую грудь, гладила ладонями мышцы, хвостом пыталась обвить его торс, но он стал слишком огромным. Обследовала тело монстра, трогала и наросты на плечах, все больше возбуждаясь. 

Гнев постепенно сменился нестерпимым желанием — тем самым, что подчинил меня и заставлял следовать к черной глотке острова.

Я еще никогда не чувствовала такого захватывающего ощущения в русалочьем облике. А тут как прорвало! И там, где я прикасалась, зажигались те самые огни. Они блуждали под кожей, вспыхивали искрами, лихорадя тело и вызывая страстное желание соединиться.

Оборотни могли заниматься сексом и в этой ипостаси, но предпочитали в свой «первый раз» сделать это на суше. Если соединяться человеческими телами, меньше обязательств и полного слияния не происходит. Но если сразу слиться в единое в первородном виде, то последствия могут быть необратимы.

Все это мелькало в моей голове, пытаясь меня насторожить, но какое-то безрассудство овладело мной, отключая мышление. Я чувствовала инстинктами, а они кричали мне, что я желаю оборотня.