Пока шеф приходит в себя, позволяю себе тоже ничего не делать. Вскоре слышу его шаги за стеной и звук хлопнувшей двери. Значит, пошел в личную уборную. Аспирин подействовал. Отлично. Надо пойти чай приготовить.

И опять едва не вою, поднимаясь. Мышцы словно деревянные. Или даже каменные. Мне нужен больничный, люди! Кто хоть раз попадался на эту удочку, меня поймут. Сначала ты качаешься, чувствуя необычную бодрость и азарт, а потом утром вот такой побочный эффект.

Доползаю словно робот до кухонки и ставлю чайник. Надо бы еще в кабинете убрать следы ночного безобразия. Но не рискую входить без приглашения.

Босс появляется через десять минут. Бодрый, словно ничего и не было. Побритый и причесанный, в свежей рубашке, галстуке и костюме. Огурчик, в общем.

— О. Виктория Сергеевна! Вы чай заварили! Чудесно. Как раз хотел попросить.

Наливаю ему в чашку и кладу кубик сахара, как он любит.

— Лимон там, — указываю на дверь. А сама смотрю на него, пытаясь понять, помнит ли?

Жаль, по его лицу невозможно сказать. Скорее всего, нет. По крайней мере, ничего не выдает тех смущений или волнений, какие бурлят внутри меня. Я опять вижу, как он это делал, склоняясь надо мной, и как его руки задирали мою юбку, пробираясь к... 

— Виктория! Все в порядке?

— Ой, да конечно! — краснею. 

— Вы какая-то сегодня другая, — заявляет неожиданно. 

— Да?

— Мгм...

— Да вроде бы обычная, — сдерживаю желание начать убирать волосы или что-нибудь поправлять в одежде.

— Нет, — смотрит задумчиво. На секунду взгляд задерживается на моих губах, потом резко вниз и тут же в сторону.

Что это было? 

— Точно! — щелкает пальцами. — Вы стали меньше ростом!

Ох блин! Напугал.

Отходит на шаг и разглядывает меня с головы до ног.

— Я вчера немного переборщила... с физическими нагрузками... — его глаза внезапно темнеют. И я быстро добавляю, чтобы не подумал что-то не то или не вспомнил, — там, в тренажерном зале, перезанималась, кажется. Икры болят. Поэтому я в этом. — Показываю ногу в веселом босоножке. — Надеюсь, не запрещено?

Качает головой и, как-то резко развернувшись, уходит. Вот и думай, чего это он. Не вспомнил ли? Или просто завершил разговор? 

Ставлю чай на поднос и устремляюсь за ним.

В кабинете, как могу быстро, собираю бокалы и пустые бутылки, фантики и недоеденный лимон.

Подхожу к дивану, чтобы собрать, но вдруг чувствую позади крепкое тело. Не вплотную, но довольно близко.

— Ну что вы, Виктория Сергеевна. Я сам.

Берет меня за талию и отодвигает в сторону. А я не могу сопротивляться. Его руки на моем теле заставляют впасть в ступор.

Диван сложен, а я хочу рухнуть на него и порыдать. Все следы нашего ночного эксперимента заметены. Пора бы и забыть. Он вон и не помнит. Точно.

Но могу ли я ему рассказать? Для чего мы его проводили-то? Выяснить про ребенка Александры. Выходит, он вполне может быть отцом! Сердце сжимается от тоски. Я должна ему сказать, но не могу. 

Быстренько... То есть не быстренько, конечно, я сегодня априори не могу быть быстренькой, но сваливаю подальше. Всё потом. 

Дальше день идет в среднем темпе. Правда, сегодня на удивление много работы, и босс вызывает меня чаще обычного. Диктует распоряжения, приказы. Всё с равнодушным, деловым выражением. Каждый поход к нему дается с трудом. Он еще и настаивает, чтоб садилась, пока диктует. А мне так плохо, кто бы знал.

В итоге в очередной раз перед обедом заявляет:

— Что с вами?

— Ничего, — боже, как стыдно. Скажет, что я жирная корова, которая даже не могла нормально тренироваться.

— Виктория Сергеевна, не злите меня, просто ответьте на вопрос. Почему вы губы кусаете? Каждый раз как приходите сюда.