Андрей делает вынужденную остановку на заправке. После того, как я посещаю дамскую комнату, замечаю Муратова в очереди на кассу. Пожимая плечами, подхожу к автомобилю и решаю дождаться его там, раз за разом набирая номер мамы.

Андрей выходит на улицу спустя несколько минут. В руках два стаканчика с кофе, поэтому я сбрасываю звонок и удивленно на него смотрю.

– Не знаю, можно ли тебе кофейные напитки... Я взял горячий шоколад, – произносит Андрей.

– Спасибо, – я с легкой улыбкой принимаю стаканчик и ощущаю приятное покалывание в кончиках пальцев, когда его шероховатая ладонь случайно задевает мою руку.

В этот момент я его не боюсь. Испытываю те теплые чувства, которые ощущала раньше, когда была беззаботной подругой его дочери, а он – запретной любовью, которую я ото всех скрывала.

В холле столичной клиники нас встречает администратор и тут же проводит к кабинету кардиолога, где уже собрался целый консилиум по нашему вопросу. Чистые коридоры, вежливый персонал и современное оборудование. В нашем крохотном городке мне такое и не снилось!

Я жутко стесняюсь, когда меня просят лечь на кушетку и поднять платье. К счастью, низ тут же прикрывают одноразовой простыней. Не думала, что здесь будет столько пар любопытных глаз, но не они меня так сильно волнуют, а темные глаза Андрея. Он поочередно смотрит на мой живот, а затем на дисплей аппарата УЗИ.

Да, это твой... твой ребёнок. 

– Можно посмотреть предыдущие результаты обследований? – спрашивает один из врачей.

Он внимательно изучает выводы нижнекамянских коллег и, поджав губы, качает головой.  

Там мне сказали, что у ребёнка серьезная патология сердца, которая потребует хирургического вмешательства в первые часы жизни новорожденного. Помню, узнав о диагнозе, я проплакала всю ночь, а под утро мать ушла на работу и впервые за долгие месяцы вернулась пьяной, не выдержав напряжения.

– Дефект межжелудочковой перегородки – одна из распространенных врожденных аномалий сердца новорожденных, – поясняет женщина-врач, которая делает УЗИ и обращается при этом к Андрею. – Диагноз отличается формированием дефекта в перегородке, разделяющей левый и правый желудочки сердца. Крошечные отверстия перегородки позволяют применить выжидательную тактику до полугода жизни, а большие дефекты являются показанием к хирургии. Все зависит от размера дефекта и общего состояния новорожденного.

– Сейчас нельзя точно спрогнозировать итог? – спрашивает, нахмурившись, Андрей.

– Предыдущие результаты исследования, откровенно говоря, сомнительны. Не настолько всё опасно и страшно, как там расписано, – пожимает плечами доктор. – Когда ребёнок родится, запустится другой круг кровообращения, поменяется давление и тогда, возможно, дефект затянется сам. В нашем центре есть все необходимое для лечения детей с указанной патологией. При необходимости операции она будет выполнена в наилучших для этого условиях. Мы будем тщательно наблюдать за вашей женой, не волнуйтесь!

Щёки мгновенно вспыхивают после сказанных врачом слов, а выражение лица Андрея при этом не меняется. Оно такое же сосредоточенное и серьёзное, как и раньше.

Вердикт лучших специалистов столицы даёт мне осязаемую надежду на то, что после родов никакой операции не понадобится. Всё ещё может перемениться, и наш малыш будет здоров.

– Перекусим в ресторане, а потом назад, – поясняет Андрей, паркуясь в оживленной части Москвы.

Видно, что он здесь как рыба в воде. Раньше Лера рассказывала, что отец часто мотался в столицу по рабочим вопросам. К собственному стыду я никогда не была в Москве, поэтому, раскрыв рот, наблюдаю за всем, что вижу.