И просматриваю нашу встречу заново, в подробностях, как в кино…

– Замуж? – я вскинула на его взгляд. – Вы серьёзно?

– Серьёзнее не бывает, – заявил Клепенщук, действительно без тени улыбки.

И тогда я постаралась ускользнуть от зрительного контакта. Пялилась на шторы из золотистого бархата, на блестящий паркет, на скатерти. Атмосфера давила и нервировала. Мы вдвоём в огромном зале ресторана. Лишь оркестр на сцене и тени-официанты.

Он снял целый ресторан, чтобы просто объясниться со мной? Да кто он такой, этот тайный спонсор?

Лампа что-то читала о нём и пересказывала мне. Типа «владелец заводов, газет, пароходов». Правда, в последнем случае речь шла о яхте и каком-то телеканале, но не суть.

Богатый, успешный, респектабельный. И тем опасен. Потому что совершенно непонятно, зачем ему я?

Усмехнулась:

– То есть, ваш представитель хотел пригласить меня на… – не могла даже подобрать определение действу, на которое меня звали.

– … кастинг невест, – подсказал Клепенщук.

И у меня глаза полезли на лоб, как давеча у Лампы.

– Кастинг? – хмыкнула. – Вы что им, как Золушкам, туфельку примеряли?

Клепенщук показушно горько вздохнул:

– Эх, если бы у меня была туфелька! – воскликнул пафосно. – А то – лишь образ в голове. Невысокая, темноволосая, тоненькая, как молодая берёзка, – мечтательно рассказывал он, – кожа цвета слоновой кости и нежнее шёлка, – легко коснулся моей руки, провёл пальцами вверх, заставив замереть и почувствовать, как рой бабочек устремляется куда-то в область живота. – Губы алые и слаще мёда, – продолжил он голосом змея-соблазнителя, вгоняя меня в какой-то гипнотический трасс. – А глаза! О, глаза у неё изменчивые, словно драгоценные камни. Как у вас, моя дорогая… Вас, вообще, будто у меня из головы вынули. Я искал её, то есть, вас два года...

Сказал – и очарование слетело. Врал! Как же нагло, беззастенчиво врал! А я даже поверила и уши развесила. Ага, как же! Если бы ему нужна была именно я – нашёл бы уже давно. Это несложно. Достаточно было просмотреть ленты новостных агентств, освещавших конкурс «Лучший молодой управленец года». Там же всю нашу подноготную выложили – имя-фамилию, возраст, курс, вуз. Если бы и вправду искал – уже бы всё обо мне знал на следующий день: Амелькина Кристина, 19 лет, 2 курс, Государственный университет экономики и права. Так писали везде, рассказывая о победительнице.

Но нет же… я лишь таракан в его голове. Образ. Ну-ну.

– То есть, вы решили жениться на, – не буду щадить его, как он меня не пощадил, разбив вдребезги сердце и растоптав мечты, – вымышленном персонаже?

Клепенщук поморщился, сжав мою ладонь:

– Фу, как неромантично, – фыркнул он. – Я предпочитаю формулировку: «На девушке своей мечты».

– И как? Неужели на вашем кастинге таковой не нашлось?

Клепенщук развёл руками, я мазнула взглядом по длинным музыкальным пальцам, вспомнила, какие мелодии они играли на моём теле, и мучительно покраснела.

– Все были не те, – он продолжал показательно печалиться. – В каждой чего-то не хватало. А та… Она была особенной. Как вы…

Зачем он это делает? Понять бы его игру? Сознание металось, как запертый в клетку зверь. Судорожно искало выход, скребло основание, грызло прутья, но не могло вырваться. Я не понимала. И это дезориентировало. Действовать вслепую – не мой конёк. Люблю понимать, что к чему.

– А может я всё-таки неособенная? Вы видите меня в первый раз!

– Особенная, – он потянулся через стол, – тот же запах, и уверен, у твоих губ будет тот же вкус. Вишня. Терпкая и сладкая одновременно.