– Тоже заметила, что мадам Розочкина выглядела очень уставшей и с трудом смогла взлететь после нашего совместного с ней путешествия в вашу гостиную, – вспомнила я.

– И эта твоя необычная способность вполне объясняет то, что тебе удалось сделать практически невозможное – раздвинуть, приоткрыть простым прикосновением завесу на портрете и увидеть его фрагмент, – тихо сказал герцог.

– А я могу овладеть магией? Научиться колдовать? – воодушевилась я, позабыв о недавней обиде за слежку без предупреждения.

Стоило представить, какие заманчивые перспективы откроются передо мной после прохождения ускоренного волшебного курса, и прекрасное настроение тотчас вернулось.

– Нет, Мира, – возразил герцог, убивая на корню мои так пышно распустившиеся надежды, – сама суть твоего редкого дара противоречит этой возможности. Но в утешение скажу, что, пусть ты и не сможешь овладеть магией, но и она не властна над тобой в опасной мере. На тебя нельзя наложить ни одно заклятие, тебя невозможно проклясть.

– Теперь понимаю, почему так злились в бессилии некоторые мои особо упоротые враги, – я коварно усмехнулась и в запале употребило совсем не местное, привычное мне словечко. – Какими только сверхъестественными карами мне не грозили ненавистники! Оббегали всех бабок, дедок, теток и цыган, которые пишут в объявлениях, что уничтожат недругов под ноль. Обещали навести на меня сглаз и порчу, а все без толку! Мне их угрозы были по барабану. А эти дуры и дураки не понимали, почему я не сохну от их проклятий, даже платных, с гарантией, а только процветаю и хвастаюсь завидным здоровьем. Тогда я думала, что магии не существует, а вот оно в чем дело, оказывается.

– Твой дар поистине уникален. Особенно ценен он для нашего мира, – мягко и вкрадчиво произнес герцог. – Тебе нельзя затуманить сознание, склонить к какому-то действию против твоей воли. Потому не сомневайся, все принятые тобой решения – твои собственные. Я не владею магией, но даже фея не может на тебя влиять.

– Все понятно. Благодарю ваше сиятельство за подробные разъяснения, – так и не прикоснувшись к чашке с чаем или пирожному, я смущенно сложила руки на коленях.

Слова Герцога Мяу поставили меня в очень неудобное положение перед самой собой. Не могла я действительно выпустить мышей по собственному желанию. А где же моя твердость характера, где умеренная жестокость, не доходящая до маниакального садизма? Куда все это подевалось? Неужели мои лучшие качества, позволяющие выживать и штурмовать карьерные высоты, просто испарились за время пролета по туннелю магического портала?

– Господин Маурисио, а ваш сосед Леонард… Он тоже оборотень, – полюбопытствовала я после недолгой взаимной паузы.

– Да, – герцог с ощутимой неохотой отвечал на мой вопрос. – Он лев.

– Надо же! Лев! – я поздно подумала, что мой восхищенный возглас для хозяина поместья прозвучал как унижение и оскорбление.

Еще бы – кто такой жалкий мелкий кот по сравнению с большим величественным львом? Так, ничтожная букашка. Неспроста льва считают царем зверей. Проще говоря, быть львом – круто, а котом – отстойно.

Но в следующий миг я подумала, что если оценивать человеческий облик этих двух оборотней - аристократов, то для меня симпатичнее герцог, чем граф. Поняла, что мне нравится его холодный внимательный взгляд и спокойная, рассудительная манера общения. Не было в Маурисио той самодовольной развязности, которая меня отталкивала от Леонарда.

– Мира, по-дружески тебя предупреждаю, не приближайся к нему. Это последний человек, которому можно доверять, – пристально глядя мне в глаза, герцог выделил интонацией слово “человек”. – Леонард – ловелас, каких вся наша столичная губерния еще не видела. Меняет любовниц быстрее, чем порядочная леди вроде тебя перчатки. Скольким он вскружил головы и разбил сердца, не сосчитать, некоторые даже счеты с жизнью свели. И на все твои возмущения скажу открыто: я не хочу, чтобы ты стала очередной в том списке. Да, мы соседи, но этого человека я бы предпочел вовсе не знать, и на то есть серьезные причины… Многие из них под грифом “Секретно”. Так что хорошо подумай над моими словами.