— Джереми Эванс, покажись сейчас же!

Подождав еще несколько секунд, вслушиваясь в тишину, я уже успела разочароваться в себе, в своём опрометчивом предположении, что этот парень вообще может послушаться меня. Но спустя мгновение я увидела, как из темного угла стеллажа выплывает его фигура. Он облокотился плечом на один из шкафов, скрестив руки на груди. На нём были синие потёртые джинсы и — точная копия предыдущей — чёрная толстовка. Видимо у него дома в запасе их целый арсенал, потому что в одной из них сейчас стою я.

— Сними капюшон, — потребовала я, но голос предательски задрожал в конце, почти сорвался на писк.

Но всё же парень выполнил мою просьбу.

Я старалась сохранять невозмутимый вид, хотя всё внутри грохотало от трепета и восторга. Это действительно он. Не плод моего воображения. Те же непослушные тёмные локоны, острые скулы, от которых, если провести кончиком пальца, можно порезаться, лёгкая щетина, чёрт подери, почему она так сексуальна на нём, и эти глаза: тёплые, карие, только сейчас они, казалось, выражали полное безразличие, без каких-либо цветовых красок.

Мы смотрели друг на друга, не проронив и слова в этой уже надоедливой тишине. Это была не борьба взглядов, не безмолвное противостояние, кто кого переглядит. Просто смотрели и молчали. Потому что так было… Привычно?

— На тебе моя толстовка?

От внезапного вопроса я чуть подпрыгнула на месте.

— Эм… Да, — неуверенно ответила я, теребя края кофты.

— Зачем?

Потому что она напоминала мне о тебе. И пусть после вынужденной стирки твой запах был стёрт окончательно, но она всё равно хранила память о тебе.

— Потому что она удобная, — соврала я. — Отдать?

Его губ коснулась долгожданная полуулыбка.

— Не нужно. Тебе идет.

Плечи опустились и расслабились от его ответа. А что бы я делала, если бы он сказал её снять? Под ней только лифчик, красивый голубой с кружевами, но всё-таки.

— Зачем тебе это? — Спросил он снова.

— Я же сказала, потому что она удобная… — Растерянно повторила я.

— Я не про толстовку. Зачем тебе это ? — Он указал на стол, где лежала газета с его нагло украденной статьёй.

Смысла лгать я не видела, тем более надеялась получить от него новую информацию, чтобы он закрыл белые пятна в этой истории.

— Я хотела знать правду.

— Зачем?

От его упрямых однотипных вопросов я начинала закипать. Он видел это, но наверняка не ожидал, что я могу взорваться, как бомба замедленного действия, доходя до точки кипения.

— Потому что это стало невозможным! Ты постоянно следишь за мной. Зачем? Дважды спас мне жизнь. Зачем? Ты вечно появляешься из ниоткуда и пропадаешь также быстро. Мне уже стало казаться, что ты вечно где-то рядом, иду ли я по улице или просто принимаю душ. Ты сделал из меня мнительную дуру. И сколько твоя слежка будет ещё продолжаться? Пока я и вправду не сойду с ума, и ты будешь наблюдать как меня увозят в смирительной рубашке? — Я сбавила тон, когда поняла, что перешла на крик. Благо, уже было поздно и в библиотеке никого не было. Но всё же я не закончила и обняв себя руками продолжила. — Я ничего о тебе не знаю. Даже настоящее имя ты мне не сказал. Вот я и решила сама…

Я захлопнула рот, когда увидела, как парень понесся большими шагами в мою сторону. На автомате попятилась назад, но он слишком быстро оказался рядом, перегородив мне путь рукой, и я оказалась прижата к книжной полке. Он наверняка бы предпочел не стоять так близко, но расстояние между стеллажами не позволяло этого. И я мысленно была благодарна тем людям, которые решили в эту небольшую комнату наставить столько шкафов. Хоть в этот момент меня начинало чуть потряхивать, стоило только взглянуть ему в глаза. Я увидела в них тот самый огонёк, который привлек моё внимание ещё на совместных лекциях. Только сейчас он был не игривый и ласковый, он пылал и разгорался, словно в него вливали больше керосина.