Я же сидя сверху не могу оторвать взгляда от её детского хвоста, растрепавшегося от нашего непредвиденного происшествия, того, с каким усердием она прикусывает губу, и от так резко контрастирующей со всем этим образом домашней девочки-медсестры ложбинки на груди, которая с этого ракурса просматривается идеально. Хлопковый топ обтягивает простенький лифчик, который она в моем присутствии не снимает, и, черт возьми, правильно делает, потому что вида ее голой груди под тонкой материей я бы точно не выдержал. Хотя и этой невинной панорамы вполне достаточно, чтобы у меня встал. Вот прямо сейчас, б***ь, очень вовремя и главное уместно. Нервно выдыхаю и тянусь за пачкой сигарет. Свободной рукой выбиваю одну на стол, засовываю в рот и чиркаю зажигалкой. Глубоко затягиваюсь, всеми силами стараясь не смотреть на сидящего у моих ног зайца, потому что то, что я сейчас чувствую, сложно обуздать.

- Не кури, пожалуйста, на кухне, - просит Аня и снова натягивает пакет куда-то вниз. Чувствую прикосновение ее пальцев к коже и раздражаюсь. Скорее на собственную реакцию, чем на нее, потому что она просто пытается помочь, но попадает под горячую руку.

- Аня, я тебе только что жизнь спас, дай успокоить нервы.

Слышу, как она улыбается, и не могу не скосить на нее взгляд. Дьявольски милая, как ребенок, но сексуальная по своему возрасту.

- Максимум ноги от ожогов.

- Тем более. Тебе этими ногами еще пацанов соблазнять, так что отключи миссис Пропер хоть на время.

Несу полную херню, но хочется её задеть, чтобы встала и вышла, больше не тестируя мою выдержку на прочность. Только Аня делает совсем наоборот. Встает, наконец, с долбанного пола и кладет свои холодные пальцы поверх моего запястья.

- Спасибо, Дим, - произносит едва слышно и пробирается взглядом куда-то мне в самую голову, заставляя проглотить дым от неожиданности.

- Не за что благодарить. Я не сделал ничего такого.

- Ты сделал больше, чем я ожидала.

Смотрит так, словно пытается найти подвох, понять причину того, почему я не проигнорил долбаный чайник, но какая причина может быть кроме той, что ей могло ошкварить ноги? Пальцы на моем запястье жгут, и я подношу руку к губам, снова затягиваясь сигаретой. Аня наблюдает за тем, как я втягиваю дым, и ее глаза на мгновение темнеют. Чувствую, как тонкие пальцы подрагивают около моего лица, и выпускаю дым прямо на них. Аня отдергивает ладонь, будто он может ее обжечь, но это скорее от осознания, что удерживала руку на моей слишком долго. Тупит взгляд и, переступив через растекшуюся лужу, отправляется в ванну.

Я же шумно выдыхаю, раздурманенный ее пристальным взглядом, и тру лоб большим пальцем. Не к такому я себя готовил вчера утром. Конечно, четкой картины происходящего у меня не было, но того, что у меня появится желание не просто трахнуть, а уберечь от чего-то - это сюрприз, мать его. Ведь когда она от страха взвизгнула, у меня прям сжалось внутри все от мысли, что я поздно ее подхватил.

Аня возвращается с тряпкой и тазиком, не глядя на меня садится на пол и начинает выжимать в него кухонные полотенца, а я же зависаю снова на этом гребанном виде сверху. В паху снова заметно жарит, и я психую. Надо выйти отсюда скорее, иначе лед придется прикладывать к еще одному месту. Резко тушу сигарету в блюдце, встаю со стула и, обойдя зайца, отправляюсь в зал.

- Дим, не убирай лед! – доносится из кухни, и я, рухнув на диван, осматриваю, наконец, свою ногу. Скорее всего появятся волдыри, потому что печет дай Бог, но испытывал и хуже. Переживу.