Парень скривился ещё сильнее.

- Я никому не принадлежу! – ответил он высокомерно, и Илва вспомнила, что он называл себя правителем.

- Ты уже помечен, как мой раб! – жестко процедила девушка, чувствуя, что начинает приходить в бешенство. – Любой, кто увидит на тебе мою метку, тотчас же сдаст тебя властям!!!

- Метка? – раб нахмурился и посмотрел на Илву с недоверием. – О чем ты?

Девушка почувствовала, как в груди разливается чувство глубокого превосходства.

- Прямо на виске! – торжествующе проговорила она, переплетая руки на груди. – Татуировка моего личного боевого знака. Печать твоей принадлежности мне…

Парень вздрогнул, с недоверием потянувшись к своему лицу.

Илва, улыбаясь, поднялась на ноги и, подойдя к парню, наклонилась над ним, касаясь подушечками пальцев едва заметного рисунка на коже. Она сделала его соком агравы в тот день, когда он пытался сбежать.

- Ты точно принадлежишь мне, - прошептала она, глядя в расширенные синие омуты больших глаз и начиная в них утопать. Голову повело, кровь в венах забурлила, и Илва стремительно наклонилась к пухлым привлекательным губам парня, накрывая их жёстким и требовательным поцелуем…

15. Глава 15. Мучительница...

Арраэх был слишком ошарашен новостью, что у него какая-то метка на лице, чтобы вовремя спохватиться и осознать, зачем дикарка приблизилась к нему настолько вплотную.

И конечно же он прозевал тот миг, когда она стремительно наклонилась и …

Горячие, словно в лихорадке, губы накрыли его рот, а ловкие наглые пальцы вцепились ему в затылок.

Пышная грудь девушки упёрлась Арраэху в грудную клетку, когда самым бесстыдным образом дикарка уселась ему на колени.

Правитель шокировано замер, а потом с еще бо́льшим ужасом почувствовал, как по его телу начинает прокатываться волна совершенно неконтролируемой дрожи. Губы девушки снова пошли в наступление, заставляя его раскрыть свои, и впервые в жизни Арраэх не смог совладать с собой. Невероятно странное состояние напряжения быстро сменилось ярким, почти животным инстинктом вожделения, внизу живота мгновенно налилась тяжесть, и правитель откровенно испугался.

Испугался самого себя.

Он – на неё???

Мерзость какая!!!

Откуда-то взялись силы, и Арраэх очень грубо оттолкнул от себя аборигенку, отправив её в жесткий полет на пол.

Илва успела сгруппироваться и упала на бок, но тотчас же подскочила на ноги и посмотрела на Арраэха с такой неприкрытой яростью, что ему стало не по себе. Её эмоции полоснули по его ментальным органам чувств, словно плетью, и правитель непроизвольно вжался в спинку уродливого деревянного стула.

Кто бы мог подумать, что однажды он испугается какой-то там необузданной женщины!

Но дикарка действительно показалась ему самим воплощением зла в тот момент: настолько пылали ее черные, словно омут, глаза и сжимались её крепкие натренированные руки.

- Ты… ты… - попыталась она выплеснуть на него свое негодование словесно. – Негодный и упрямый раб! Напрашиваешься на наказание, мальчишка???

Мальчишка? Она серьезно его так назвала?

Какая-то там неотёсанная особь женского пола смеет называть его ребенком???

Арраэх медленно поднялся на ноги и посмотрел на женщину свысока.

- Я – правитель расы зоннёнов, и рабом быть не собираюсь, дикарка!

Казалось, она сейчас набросится на него и исцарапает всё лицо – настолько яростным и воинственным был весь её вид. Но девушка опустила взгляд вниз по его фигуре и заметила… вполне отчётливое свидетельство того, что раб не остался к ней равнодушен. Гнев дикарки тотчас же сменился на насмешливое самодовольство.