— Ты там замылась, что ли? Всю зубную эмаль поди стерла.

— А у меня паста для укрепления эмали. Ты не в духе, Сашенька?

— Все у меня в порядке с духом. Садись есть. Омлет остыл.

— Спасибо. Ты оказывается еще и готовишь сам. Золотой мужик.

— Только дебил не сможет приготовить яйца, — похоже настроение у Потапова и вправду испортилось. И ведь гад так и не сказал ничего по поводу моего внешнего вида.

— Сегодня, чтобы после работы никуда не уходила. Я тебя заберу.

— Не получится. Сегодня у меня фитнес. Где-то в семь освобожусь.

— Хорошо, заберу оттуда.

— А ты ничего мне не хочешь сказать? Например, как хорошо я выгляжу, как мне идет этот комбинезон или вообще какая я красивая?

— Выглядишь ты хорошо и в целом красивая. Комбинезон сжечь или на мусорку.

— В каком смысле?

— В прямом. Вот как вы бабы в нем ходите в туалет? Это ж что получается, надо снять все, чтобы облегчиться?

— Закрой рот и пей свой кофе.

А ведь доля правды в его словах есть. Сначала придется снять халат, потом полностью комбинезон, да уж, мороки предостаточно. Ну умеет же гад испортить настроение.

— Я тебя после фитнеса заберу, сходим куда-нибудь, куда захочешь, а завтра поедешь со мной на встречу.

— Куда и зачем?

— Заключать сделку с нужными людьми. Возражения не принимаются. Все равно мы скоро поженимся, так что уже надо появляться с тобой на людях, а то на этих встречах вечно шалав каких-то подсылают. Достало.

— Как скажешь, Сашуня.

— Боюсь, что не как скажу. Ты та еще стерва, себе на уме, но, к сожалению, мне это и нравится. Все, давай собирайся.

***

Проработав весь день, поняла, что Потапов был прав. Эта дурацкая молния на комбинезоне постоянно заедала, в конце концов, я вообще перестала пить, чтобы поменьше ходить в туалет. В конце дня я так устала, что ни о каком фитнесе не шло и речи. На кой фиг я вообще записалась на эту чухню, непонятно. Потапов же, судя по голосу, был только рад открывшейся возможности забрать меня раньше.

— Алин, давай, ну, пожалуйста, — жалобно просит меня администратор Катя.

— Не знаю, тем более я не одна.

— О чем речь? — сзади подходит Потапов и, никого не стесняясь, прижимает меня к себе и целует куда-то в шею.

— Ой, а это и есть твой спутник?

— Да. Это он — Александр.

— Замечательно. Тогда спрошу у вас. Саша, у нас как раз сейчас намечается вписка, здесь неподалеку. Хотите? Ой, простите, сейчас на звоночек отвечу.

Потапов поворачивается ко мне и со злостью на меня смотрит.

— Что это еще за вписька?! Я тебя еще не предупреждал, но я не приемлю никаких групповух и прочего, руки и ноги откручу и впиську тоже. Вписька им понадобилась, извращенцы поганые!

— Саша, это не то, о чем ты подумал!

— А что?

— Я сама толком не разбираюсь в новомодных словечках, но что-то типа вечеринки, наверное. Давай погуглим.

Набираю буквы, а самой и смешно, и страшно одновременно, может, Катя и правду какую-то групповуху мне предложила, а я дура набитая не поняла, хотя она говорила просто о вечеринке. Увидев, что такое вписка, все же выдохнула.

— Вот видишь, а ты сразу про плохое подумал.

— Мне есть где ночевать, жрать и мыться. Что за дурь такая? Вписка, блин. Это ж каким надо быть ушлепком, чтобы такое придумать.

— Успокойся. Давай сходим, развлечемся, а потом к себе поедем ночевать.

— Это развлечение для молодежи. Извини, дорогая, нам уже не двадцать.

— Ну и что, я хочу на эту вписку!

— Жаль, что ты не хочешь на мою… не вписку.

***

Все вроде бы хорошо, я попиваю самодельный коктейль, вокруг музыка. Потапов видя это безобразие и, видимо, не очень владея собой, тоже налил себе какой-то алкоголь. Но сделав глоток, все же отставил пойло подальше. От меня не отходит ни на шаг. А я сама вообще-то никуда не рвусь, сидим на каком-то ужасном диване. В голове крутится много мыслей. Первая, о том, что я все же стопроцентная дура, хотела позлить Потапова и пойти на вписку — получила. Второй животрепещущий момент: квартира ужасна, кругом одна гопота, а сидим мы на каком-то старье и тут уж мысли сами собой несут не в ту степь. А вдруг в диване клопы? Не хватало еще домой принести. Кошмар. Но есть еще один момент: коктейль дает свое, и организм уже немягко намекает, мол, встань, душечка, и опорожни уже свой драгоценный пузырь.