После занятия подвожу Архипову к дому её родителей. Девушка уходит, а я ещё несколько минут сижу неподвижно и перевариваю наш разговор. От улыбки этой рыжей девчонки на душе становится тепло и спокойно.

Ну, точно ведьма!

Отогнав учебную машину на стоянку автошколы, возвращаюсь домой.

Надеюсь отдохнуть, но не тут-то было: дома меня встречает очередной скандал. Сестра и отец спорят о чём-то с таким рвением, словно это вопрос жизни и смерти.

– Нет, ты не можешь мне запретить! – вопит малявка где-то в районе гостиной, но её крик слышен даже на улице.

– Могу! – настаивает отец. Он обычно не многословен, и в спорах это качество особенно проявляется.

Я неторопливо открываю дверь и захожу в дом, искренне надеясь, что этот балаган вскоре прекратится, но не тут-то было.

– Мне скоро восемнадцать, я сама буду решать, что делать! – сестра продолжает биться в истерике. По обрывкам их разговора невозможно понять, что они делят.

– Ты живёшь в моём доме и за мой счёт, так что будь добра, успокойся! – цедит отец, делая ударение на слове «мой».

Обострённое чувство справедливости тянет меня вмешаться, но я всеми силами удерживаю себя в руках. Хотя искренне не понимаю, почему эта семнадцатилетняя мелочь позволяет себе так разговаривать с отцом.

Принимаю решение поговорить с сестрой позже, и как только отец выходит из гостиной, приступаю к реализации задуманного.

– Кажется, кое-кто возомнил себя взрослой, – усмехаюсь, присаживаясь на диван рядом с пыхтящей девушкой.

– Иди ты! – выплёвывает ядовито.

Языкастая, просто сил нет: и достанется же кому-то такое сокровище. В наказание.

– Да уж, Лёлька, ремня тебе недодали в своё время! – складываю руки на груди и отворачиваюсь от этой стервы.

– Ой, и чё? – гримасничает.

– Ты должна извиниться перед стариком, – говорю холодно.

– И не мечтай! Папа сам виноват, он мне запретил идти на свидание, нормально? – округляет свои голубые глазища, словно я так быстрее проникнусь.

– Значит, заслужила, – отвечаю абсолютно равнодушно, пожимая при этом плечами, – что опять выкинула?

Я знаю, о чём говорю. Отец ни за что не стал бы ограничивать свою драгоценную дочь, не будь на это веских причин. И судя по насупленному виду сестры, они есть.

– Ничего особенного, просто мой парень предложил переехать к нему, – отвечает с таким невинным выражением на лице, что я теряюсь от распирающего меня возмущения.

– Чего?! – неожиданно повышаю голос, хотя это не в моих правилах. Обычно, я стараюсь быть таким же сдержанным, как отец. – Ты в своём уме?

– Ой, вот не надо тут изображать поборника морали, – она выставляет одну руку вперёд, – тоже мне, святоша.

– Ты переходишь границы, – внутри всё клокочет, но я стараюсь сдерживаться.

– Достали вы меня все со своими границами: туда не ходи, это не делай! Сколько можно? – она подскакивает с места и активно машет руками.

– Ты не понимаешь, все желают тебе добра. Только тебе это, по всей видимости, не нужно.

Я поднимаюсь с дивана и ухожу из гостиной, твёрдо решив, что не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. У сестры есть родители, вот пусть они и занимаются воспитанием этой взбалмошной особы, а мне хватает своих проблем.

9. Глава 9

– Да, Алексей Ильич, я уже выхожу, – говорю в трубку, на ходу обувая кроссовки.

Меня немного передёргивает от необходимости называть Алексея по имени и отчеству, потому что у нас не такая большая разница в возрасте. И мне кажется несправедливым, что я обязана соблюдать субординацию в то время, как некоторые ученицы хвастаются, что перешли с красавчиком на «ты».