Дарина понимала, к чему клонит мачеха, и всеми силами старалась уйти от ответа, надеясь, что отец придёт в себя, вспомнит о договорённости и откажет настойчивому старику. Однако вскоре отец умер.

В тот же день господин Юркерт поставил Дарину и мачеху перед выбором: или они немедленно дают согласие на его брак с девочкой, или он присылает в их домик стражу. Мол, по закону женщины не могут жить без попечительства кого-либо из родственников мужского пола.

Мачеха хотела побоями склонить строптивую девицу к верному ответу, но Дарину защитил Юркерт, спрятав рыдающую девушку вобъятиях, нежно гладя по голове и уговаривая:

– Свадьба со мной не так страшна, милая. Разве я похож на того человека, что позволит себе ударить слабого? Честно признаться, в силу моего возраста, жена мне, как мужчине, уже не нужна. Супруга мне требуется больше для статусности, и да, как всякому живому существу, мне хочется заботы и ласки… Соглашайся, моему дому так не хватает женской руки!

В дополнение он обещал заявить опеку над мачехой и её детьми. Дарина успела привязаться к сводным брату с сестрой, и ей искренне было бы жаль, если их отправят в сиротский дом. Девушке ничего не оставалось, как согласиться.

Лекарь тотчас увёз её в свой дом, расположенный в близлежащем городке, и без личных проволочек зарегистрировал с ней брак. Как и обещал, заявил опеку над мачехой супруги.

Дарина с содроганием ждала, когда новоиспечённый муж потребует от неё исполнения супружеского долга, но Юркерт её не трогал. Он даже отвёл для девушки отдельную комнату, в которую позволял себе заходить крайне редко. Видимо, по поводу мужского бессилия он не врал.

Постепенно девушка успокоилась, и муж перестал ей видеться таким уж чудовищем: он стабильно баловал её нарядами, не очень дорогими украшениями и совместными прогулками. После свободы в лесном домике городок казался Дарине тесным и неуютным, но всячески стараясь угодить мужу, она пыталась смириться со своим положением и соответствовать ему. Хотя это давалось ей с трудом, и Дарине казалось, что улыбавшиеся в лицо матроны ядовито сплетничают у неё за спиной.

Как только она поверила, что жизнь потекла спокойной, ровной рекой, как Юркерта обязали переселиться ближе к границе: Пустошь разрасталась, отвоёвывая всё новые земли. Словно до кучи к плохим новостям, оказалось, что переехать им следовало в городок, находившийся под властью расположенного рядом замка-гнезда вампиров.

– Закон там более суровый, вампиры не трогают замужних дам, но вот всем остальным, не имеющим мужчины, грозит серьёзная опасность: вампиры чуют таких женщин и заведомо считают их своими, – говорил Юркерт, легонько поглаживая Дарину по леденеющим ладоням, и при этом как-то странно смотрел на неё.

Значение этих слов и взгляда она поняла гораздо позже, когда они прибыли на место. Старик продемонстрировал ей пузырь из тёмного стекла и поставил перед фактом:

– Ты вольна выбирать: или быть по собственной воле моей женой в полном смысле этого слова, или стать донором для вампиров. Рано или поздно они почуют твою девственную кровь и слетятся сюда, как стервятники: девственницы для них что-то вроде деликатеса.

Решив, что плата в виде супружеского долга за спокойную жизнь с незлобливым и достаточно заботливым Юркертом – невеликая цена, Дарина выбрала первое. И в ту же ночь, супруг, приняв несколько капель настойки, лишил её привлекательности для вампиров. Хорошим дополнением было то, что теперь Дарина могла спокойно ходить по улицам городка, не опасаясь нападения кровососов: они почуяли бы имеющийся на ней мужской запах. Хотя муж и рекомендовал ей остерегаться долгих прогулок в сумеречное время, когда вампиры покидали гнездо для патрулирования Пустоши.