Конечно, нет. Конечно, для наших будущих детей я хочу лучшего. Всегда буду этого хотеть. Всё буду для этого делать.

Но хитрая боль подступается ко мне с другой стороны. Она натягивает личину ревности и жалит меня прямо в сердце.

— Мне нужна определенность, — шепчу.

Ян поворачивается ко мне всем корпусом, протягивает ладонь. Я принимаю ее, придвигаюсь ближе. Ян сажает меня к себе на руки. Теперь мы лицом друг к другу. Близко-близко.

Он убирает в сторону простынь, опускает ладони мне на талию. Смотрит.

— Ты для меня на первом месте, Заяц. Так было, есть и будет.

Мне становится немного легче, но ревность продолжает глодать мои косточки.

— Когда это произошло? — набравшись смелости, спрашиваю.

— До того, как мы официально стали парой.

Между этим событием и нашей свадьбой прошло совсем немного времени. Я быстро согласилась выйти замуж, потому что… Хотела этого, но боялась мечтать, что когда-то и в самом деле стану женой Раевского.

— А потом…?

— Мы больше не встречались, Заяц.

Опускаю взгляд. Пытаюсь уловить, что теперь чувствую. Ревность всё еще пульсирует во мне, но я чувствую, как напряжение последних суток начинает плавно отступать.

— О ребенке я узнал недавно, — Ян берет меня за подбородок, поднимает, снова смотрит. — Она мне ничего о нем не говорила.

Киваю.

Немного молчу и задаю следующий вопрос, раз уж Ян сейчас открыт для диалога:

— Ты с сыном сегодня был?

Не хочу упоминать Паулину, даже просто говорить «у нее» не хочу.

— Нет. На трассе перед нами авария случилась. Пришлось ждать эвакуатор. Объехать не получилось.

Сжимаюсь, когда на миг представляю, что Ян и сам мог оказаться в аварии. Не сдерживаюсь, порывисто обнимаю. Крепко-крепко. Он позволяет. Мою нежность никогда не пресекает. Даже собственной матери не всегда позволяет, а мне можно.

— Я так сильно тебя люблю, — отчаянно шепчу. — И так сильно на тебя разозлилась, когда только обо всём узнала.

— Логичная реакция, — комментирует.

С одной стороны, мне хочется узнать, кем для Яна в прошлом была Паулина. Просто случайной женщиной? Чем-то большим?

Но не решаюсь. Сейчас мне и этой правды кажется слишком много. Нужно с ней хотя бы как-то ужиться. Банально привыкнуть.

Трусь кончиком носа о плечо Яна. Плотней сжимаю бёдрами его бёдра. Если могла бы уснуть вот так в его руках, уснула бы. Так он не даст. Потому что так неудобно. Я должна спать в постели, как и полагается.

— Заяц, не прекратишь тереться, опять возьму, — предупреждает, а у меня снова мурашки и дыхание перехватывает.

Хочу его. Для него. Всего. Всегда.

— Бери, — улыбаюсь и целую его в скулу.

Сердце ухает куда-то вниз, когда я снова оказываюсь под Яном. В этот раз он не сдерживает себя, отпускает свою суть, и я принимаю его жесткие объятия и движения с любовью.

Хочу остаться в этой ночи навсегда, но понимаю, что это невозможно. С приходом дня придут и те проблемы, с которыми придётся и мириться, и бороться.

***

Утром просыпаюсь в постели одна. Сонно шарю рукой по соседней подушке, но не ловлю ничего, кроме пустоты.

Ян редко позволяет себе поздний подъем. Слишком много работы.

Тихонько вздыхаю и медленно переворачиваюсь на спину. Морщусь. Всё тело почти сразу же отдается тянущей болью. Особенно эта боль ощутима между бёдер и внизу живота.

Улыбаюсь. Вспоминаю сегодняшнюю ночь.

Чувствую себя опустошённой, но при этом абсолютно счастливой. Мы очень долго не спали. Ян буквально не хотел отпускать меня. Выпил всю меня до дна и только потом уснул.

Сил, чтобы сходить в душ ночью не осталось. Поэтому исправляю это упущение сейчас.