— А о новом участковом, Павле Васильевиче, можете что-нибудь рассказать?

— О Пашке-то? А он причем? Этот парень себе на уме, и всегда таким был. Ты с ним тоже поосторожнее. Ему палец в рот не клади — руку откусит.

— Понятно, — пробормотала я, качая головой. — А что случилось с его отцом, бывшим участковым? От чего он умер?

— Так я ж тебе рассказывала, помнишь? Про мужика, что жил в доме слева от Игната. Запил и замерз под забором.

— Ну ничего себе! Это был ваш участковый? А что же его семья, сын? Не смогли помочь?

— Васька с женой давно развёлся. Расстались они не очень хорошо и после не общались. В доме он один жил. А Пашка с матерью в квартире, ближе к вокзалу. Вот тот иногда к отцу заходил. А после его смерти дом заколотил. Так и живет пока с матерью. Никак не женится. — Алевтина Егоровна помолчала немного и поднялась. — Ладно, побегу я. Невестка, поди, уже совсем меня заждалась. А ты не переживай, я про наш уговор помню. Про писательницу с книгой всем скажу, а что ты пока еще на нее не работаешь, молчок!

— Большое вам спасибо! — с чувством ответила я и проводила женщину к воротам.

***

На следующий день, как и собиралась, я посетила местную библиотеку, расспросив о ней прохожих. Правда, ничего полезного из этого визита не вынесла. Потратив почти три часа и прочитав кучу статей, никаких новых версий или интересных фактов не получила. А все потому, что кроме вины Игната других предположений в них не рассматривалось.

Зато авторы многословно рассуждали о том, что подростки не способны отвечать за свои поступки. И что любовные истории в столь юном возрасте надо немедленно пресекать. Обвиняли в произошедшем учителей, родителей и ранний секс. Требовали введения смертной казни и уголовной ответственности за попустительство. Ну и всякое такое.

Начитавшись подобных опусов, я вышла из библиотеки в подавленном состоянии. Людская агрессия и неизменное желание чьей-то крови всегда вызывали во мне недоумение. И пусть я многократно с этим сталкивалась, реагировала каждый раз достаточно остро. Хотелось сбежать куда-нибудь далеко. Впрочем, напомнила я себе — и сбежала. Вот только все повторяется снова.

Вернувшись домой, я немного побродила по саду, чтобы хоть как-то снять напряжение. И снова заметила под кустами рыжую кошку. Она не раз уже ко мне приходила и теперь с удовольствием съедала оставленное угощение. Для чего мне пришлось обзавестись специальной посудой и кошачьей едой.

Угощение угощением, но приближаться ко мне кошка не спешила. Хотя я не раз подзывала ее. Вот и сейчас она лишь настороженно наблюдала за мной издалека. Безрезультатно пять раз произнеся "Кис-кис", я пожала плечами и опустилась на лавочку. И тут кошка медленно, словно выслеживая добычу, приблизилась ко мне, обнюхала кроссовки и вдруг улеглась на траву прямо у моих ног.

Чтобы не спугнуть животное, я сидела, почти не двигаясь, и расслабленно наблюдала за игрой солнечных лучей на зеленых листьях. Сковывающее меня напряжение наконец отпустило, и на этот краткий миг я была почти довольна своей жизнью. Впрочем, миг этот оказался действительно кратким. Потому что уже через минуту я вспомнила, что давно не проверяла новости в интернете. А дальше услышала призывное покашливание, подняла голову и увидела выглядывающего из-за забора участкового.

Открыв калитку, я пропустила гостя во двор и предложила зайти в дом на чашку чая. Что он с удовольствием и сделал. А значит, с закрытыми пространствами у Павла Васильевича все в порядке. Устроившись за столом, участковый пристально взглянул на меня и качнул головой.