Громкие и пафосные слова. За то. За то, что ты не изменил ничего, не пришел вовремя, не спас их…»

Вода начала остывать, и пришлось вставать и вытираться, чтобы перебраться в кровать.

***

«... — Я приеду через два месяца, Эмили. Прошу тебя, — император едва ли не впервые в жизни чуть не расплакался, — будь осторожна и береги себя. Ему нужен только наследник. Год. Выдержи его, и я сделаю все, чтобы забрать тебя обратно.

Девушка не сдерживала слез. Наедине с братом это было необязательно. Совсем скоро она покинет эту комнату и будет высокомерно смотреть на провожающих, улыбаться, делая вид, что счастлива.

— Я сделаю это для тебя, Дэй, — всхлипнула она, — для нашего народа. Я справлюсь. Как же я его ненавижу… — Она окончательно разрыдалась, прижавшись к сильной груди единственного защитника, толкнувшего ее на этот шаг.

— Доверься Райану. Он поможет тебе добраться туда живой. Слишком многие хотят войны, слишком многие будут пытаться тебя убить… — вздохнул Дэйдрих.

— Я его совсем не помню, — призналась она.

— Он уже ждет. Умойся, нам пора…»

Я сладко зевнула. День был тяжелым, и тело требовало заслуженного отдыха.

Закрыв глаза еще долго думала, сравнивала себя с той, описанной в книге, Эмили… Столько боли в одной судьбе. Сдается мне, что домой она не вернется уже никогда. А еще по закону жанра непременно влюбится в своего бессердечного цербера-защитника, который исполнит слово и доставит ее в лапы вампира… Воображение даже нарисовало его силуэт. Он словно был соткан из худших черт тех, кто сватался ко мне. Картинка вышла настолько реалистичной, что я вздрогнула и перевернулась на другой бок, прогоняя наваждение.

Что-то сгущалось в воздухе, я всем нутром чувствовала, что завтрашний день принесет с собой какие-то плохие новости, только вот никак не могла понять, чего ждать. Сила упорно твердила: «Быть беде», но никак не хотела рассказать какой.

Я закрыла глаза, выровняла дыхание и попыталась уснуть.

Он стоял ко мне спиной. Между нами свисал шелковый полог, и я никак не могла рассмотреть. Мужчина медленно повернулся и посмотрел мне в глаза. Цепкий, холодный взгляд сурового воина, познавшего смерть и боль. Но в то же время какой-то мягкий и пронизывающий насквозь, цепляющий за самые тонкие ниточки души и заставляющий сердце биться чаще. И от него мурашки невольно побежали по спине.

— Никто не виноват… — прошептал он и истаял.

Я открыла глаза. Солнце уже поднялось довольно высоко и сквозь тонкие занавески заливало комнату янтарным светом.

Потянулась, бросила ленивый взгляд на рукопись и пошла умываться. Интуиция все так же противно скребла.

Только прохладная вода коснулась лица, в дверь заколотили.

— Госпожа! — Слуга срывался на крик, значит, уже случилось.

Я тяжело вздохнула, стащила с крючка полотенце и пошла открывать дверь.

— Что? — спросила с раздражением в голосе.

— Ваша матушка… Она…

Я смела его в сторону, выбежав из комнаты, как была в рубахе и тонких ночных штанах.

— Мама! — Я ворвалась в комнату родителей, но там никого не было.

— Мама! — кричала на бегу. Сердце сжалось, руки дрожали. Хотела запустить легкий поисковик, но не смогла.

Вбежала в ритуальный зал и увидела ее на столе. Ноги тут же подкосились и я рухнула на колени.

— Ма-а-ма! — закричала я, насколько хватило воздуха в легких, и поползла к столу для омовений.

— Уведите ее! — приказал отец.

Стражники попытались подойти, но защитный купол тут же встал вокруг меня. Я рыдала, пыталась дозваться, разбудить ее, но никто не властен над смертью... Никто.