Дождь вновь закончился — уже насовсем.

— Я долго думала, почему Ник? Почему именно он так запал в мое сердце? И однажды поняла, что он похож на одного человека, которого в детстве я считала героем.

После этого признания на сердце вдруг стало легче.

— Вот как? — Смерч мягко взял у меня из рук одуванчик. Он ничего не говорил, просто слушал, но мне казалось, что Дэн полностью поддерживает меня. И я была благодарна ему за это.

Дэн вдруг как всегда не говоря ни слова, встал, пересек дорогу, отбежал на несколько метров в глубь детской площадки, и уже через полминуты вернулся с красивым одуванчиком в руках — ярко-желтым, солнечным.

— Возьми, мучай его, — протянул он мне цветок. В его синих глазах прыгали чертинки.

— Спасибо, господин Забота. Мне, в общем-то, было хорошо и с тем одуванчиком. Но все равно спасибо. Ты странный, — чуть помедлив, добавила я.

— Какой есть. Я, знаешь ли, тоже не идеал, — Дэн коснулся моей руки. — Спасибо за искренность, Чип. Я тоже хочу быть с тобой искренним. Только... — он закусил губу. — Только обещай мне, что не обидишься.

— На что? — насторожилась я.

— Просто пообещай мне. Что бы я тебе ни сказал сейчас, — Смерч подошел ко мне близко-близко и осторожно заправил за ухо волосы. А я, забыв обо всем на свете, подалась вперед, неотрывно глядя в его глаза. Меня ужасно к нему тянуло.

—  Ты хочешь сказать, — подозрительно спросила я, — что осуждаешь меня? Потому что от Князя ты никогда не отступишься, так? Или... неужели ты решил разорвать наш разнесчастный договор? Ну, ОК. Не обижусь, — сказала я сердито. Этого мне совершенно не хотелось. И чего ему эта Ольга далась? Разве он не видит, что она любит другого?

— М-м-м, — Дэн самым наглым образом провел носом по моим волосам, — я хочу сказать немного не то. Бурундук, нет, Маша... Мари, Мария, Марья...

— Да говори уже!

— На самом деле это так глупо. И я даже не знаю, как правильно тебе все объяснить. Чувствую себя глупо, но, ты знаешь... Ты знаешь, я не люблю Олю. Я немного пошутил, — это было сказано таким милым тоном нашкодившего ребенка, что я сначала остолбенела, явив собой статую удивления, а потом ткнула одеревеневшим пальцем в его солнечное сплетение.

9. Глава 9

— Насчет чего ты пошутил, борода драная? — хрипло спросила я, скривив губы в подобии глупой ухмылки. Я ему душу свою наизнанку вывернула, а он издевается!

Улыбка сделалась еще краше, в синих глазах Дэнни, которые в темноте казались темно-серыми, засветились опасные манипуляторские огоньки, замаскированные под невинный детский взгляд. Он виновато взглянул на меня и сказал:

— Маш, я правда хотел, чтобы малышка Ольга рассталась с Кларой, но насчет того, что она — моя любовь, я слегка преувеличил. — И он беззащитно и вместе с тем горько рассмеялся. У моего орла глаза мигом запеленало тьмой, он со злорадным криком спикировал на Дэновскую башку, выставив острые цепкие когти.

— Что ты сказал? Немного пошутил? Слегка преувеличил?! — отшатнулась от него, чувствуя, как легкие заполняет сухая огненная ярость, заставляющая чаще дышать. — Ты меня все это время разводил?! Смерчинский, ты просто последняя тварь!

И с размаху я пнула его по колену, так, что не ожидавший этого Смерч аж согнулся. И тут же замахнулась на него снова. Не зря, не зря меня брат мучил в детстве, когда приемы показывал! Вот козел! Обманывал меня! Использовал! Издевался!

Обида застелила глаза, и хотелось крушить все, до чего дотянусь. Как же так?

— Эй-эй! Прекрати! — крикнул Смерчинский, не ожидавший такой бурной реакции. — Маша, успокойся! Ты же девочка, а не боксер!