Он не сердился. Он был невероятно терпеливым и добрым. Доброта светилась во взгляде, отражалась в мягкой улыбке. Так не бывает. Я чувствовала Великий Подвох.

К тому же, он был Золотым Мальчиком. Уж что-что, а «цену» за четыре года жизни у Айдановых я научилась определять безошибочно.

Одежда не с распродажи. Причёска не из парикмахерской за углом. Небось квартира-машина в комплекте. То, что он отвёз нас на такси тем вечером, ни о чём не говорило. В его голосе звучала уверенность, когда он произносил: «Я отвезу вас». Ну, или на худой конец, он не нуждался в деньгах, не считал каждую копейку.

Он старше и опытнее – это я чувствовала каждой клеточкой своего нескладного тела. Не голодный студент, едва вышедший из детства и ещё не растерявший дурости.

– Сколько тебе лет? – спросила, уже не пытаясь его укусить. Кажется, бесполезно. К тому же, он так терпелив, что, наверное, ничто не может вывести его из себя, вырвать из равновесия, в котором ему невероятно комфортно – это ощущалось.

– Двадцать три, – махнул он ресницами. Эдакий застенчивый негодяй. Вряд ли врал. Но я не исключала и такого: некоторые лгут как дышат. Ян мог оказаться именно таким.

– Я думала, старше, – немного бестактно, но мне в кайф. Он всё же не девица на выданье и не молодящаяся тётка, которой год добавь – и оскорбишь.

Ян рассмеялся. Чистый такой, искренний смех. Заразительный. Я и не поняла, как у самой рот до ушей растянулся.

– Пойдём, – протянул он руку открытой ладонью вверх, – холодно. Тут неподалёку есть замечательное кафе. Пончики тают во рту и кофе – мечта поэта.

Мне вообще-то есть хотелось – до звёзд в глазах. При всей своей худобе жрала я, как лошадь, и почти всё время боролась с чувством голода. Клевать, как птичка, не мой формат.

Тётя Геля бесконечно фыркала, когда я садилась за стол, и поэтому мне приходилось хитрить: пробираться по вечерам на кухню, чтобы самым позорным образом делать набеги на холодильник. Именно поэтому я нередко попадала в передряги или становилась невольным свидетелем разговоров, не предназначенных для моих ушей.

– Ну, пончики так пончики, – тяжело вздохнула я и вложила руку в ладонь этого безупречного принца.

Он снова окинул меня взглядом, который можно было бы истолковать, как восхищённый, если бы я прекрасно не знала себе цену.

Но как же легко шагать с ним рядом и в кои веки не задумываться о собственном росте! Я чувствовала себя лёгкой, изящной, грациозной – небывалые ощущения, потому что, чаще всего, я воспринимала себя неуклюжей медведицей с двумя левыми ногами, четырьмя коленками и восьмью локтями.

Рядом с Яном все мои комплексы будто растворились в промозглой серости февраля. Мир казался дымчато-розовым и прекрасным. Может, поэтому я не сразу заметила, что мы слишком долго идём к замечательной кафешке, что находится неподалёку.

– Твои пончики продают на краю Вселенной? – поинтересовалась я весело. А на самом деле струхнула.

Нас воспитывали в строгости, доходящей местами до маразма. В современных реалиях такое бывает не так часто. Но у Айдановых – патриархальный склад, заложенный, наверное, поколениями.

Нет, мы не носили паранжу и нас не держали взаперти, но принципы, вбиваемые годами, даром не проходят.

– Я передумал, – лучезарно улыбнулся этот великолепный негодяй, – я покажу тебе нечто гораздо лучше пончиков!

5. Глава 5

Мне даже плохо стало, когда я живо представила, какие «пончики» может подсунуть под нос парень двадцати трёх лет отроду.

Не настолько я наивная идиотка. Поэтому затормозила, как ослица, всеми копытами.