– Я же забрал амулет, он снова стал двуногими, а труп растащили падальщики. Тут полно любящих поживиться мертвечиной птиц. – Пояснил Вильгельм в ответ на ее осторожный вопрос.

Дальше, чем эти неприветливые земли, хозяин ее выводить отказывался. То ссылался на важные дела, а то просто весьма топорно менял тему, уводя разговор в другое русло. Агата особо не настаивала, по крайней мере, пока. Днем Хелвина не было дома. Большую часть времени ей приходилось заполнять блужданием по особняку в попытках отыскать что-нибудь интересное. Благо в этом ее не ограничивали, и ни одна из комнат больше не оставалась запертой.

Служанка по-прежнему отказывалась разговаривать, и, возможно, именно это обстоятельство сыграло свою роковую роль. Потому, что когда Агата нашла вход в подвалы дома и обнаружила огромную решетчатую клетку с сидящим внутри человеком, она не смогла не задержаться там.

Толстый Грег выглядел плохо. Хотя нет, плохо – слишком слабое слово для той смеси грязи и крови, которой он был покрыт. Впавшие глаза, ввалившиеся щеки. Словно в заточении он провел не две недели, а месяцы.

– Кто тут у нас… подстилка дракона? – Глумливо потянул узник, стоило ему завидеть подошедшую к клетке девушку.

Его каркающий смех прокатился по подвалу, но быстро закончился, задавленный спазмами кашля.

Агата не ответила, с интересом рассматривая пленника. Она не чувствовала ни жалости, ни страха. Только брезгливое отвращение от воспоминаний о том, что пытался сделать этот ублюдок.

Но он был здесь, и он говорил с ней. Вильгельм был слишком односторонним источником информации, переводящим разговор с неудобных тем. Отмахивался даже, когда речь заходила о книгах. Домашним питомцам читать не полагалось, ведь так? А в том, что она для Хелвина была именно питомцем, ласковой безотказной кошечкой, девушка не сомневалась.

– Ты ведь Грег, правильно?

– А ты – человеческая шваль. – Толстяк рассмеялся своей шутке, но вновь подавился кашлем.

Агата поморщилась. Что ж, выслушать оскорбления можно и потом. Она уже отвернулась, чтобы уйти из подвала, оставляя узника в одиночестве, как тот с небывалой прытью бросился на прутья решетки.

– Подожди, не уходи! – Затараторил он без уже привычных глумливых нот.

Она невольно отметила, что так, как двигается он, люди со сломанным позвоночником точно не двигаются. Магия Империи Шитра способна так быстро сращивать кости?

– Хочешь что-то сказать? – Агата попыталась перенять невозмутимое выражение лица Вильгельма, но у нее, должно быть, получилось совсем плохо, потому что пленник снова заулыбался.

– Ты ведь ничего не знаешь, да? Не местная?

Агата нахмурилась: в Шитаре бывают и местные рабы? Она-то по наивности думала, что всех невольников похищают в других мирах и привозят сюда.

– С чего ты так решил?

– Ведешь себя не так. Сигнальный контур. На тех, кто родился здесь, его не весят.

– Почему?

– Рабов разрешено иметь только драконам. А они не очень-то искусны в магии. – Грег пренебрежительно хмыкнул. – Для них слишком сложно поддерживать постоянное действие сингалки, еще и на живом объекте. Да и никто никогда не слышал, чтобы рабы сбегали. Надо было сразу догадаться, что ты дикарка. Тогда бы меня здесь не было.

В памяти неожиданно всплыло, как в самом начале пребывания в Шитаре она услышала: «…Господин с ней ещё намучается. Она совсем дикая...»

Сигнальный контур… что-то вроде маячка? И что же теперь делать? Возвращение домой и так с каждым днем казалось все более нереальным, а тут еще и дополнительные сложности в виде всевидящего ока, неотступно следующего за ней. Но ведь она не смирится, правда? Девушка невольно вспомнила виденных ей людей в Нокс-Маноре. Белые одежды и повязки на глазах. Они преданно жались к ногам хозяев, и все их позы и действия были ближе к животным, чем к человеческим. От этих картин она невольно содрогнулась.