– Измену все же не удалось скрыть. – между тем, заговорил Хелвин. – Достопочтимый узнал о неверности жены и убил ее, вместе с нерожденным ребенком. Умирая, женщина прокляла его, а проклятье пало не только на убийцу, но и на их общего первенца, и на все грядущие поколения рода.

– И в чем же оно заключается?

Вильгельм не ответил, лишь положил ее бережно на свою огромную кровать, и принялся вытирать полотенцем, как куколку. Она, невыдержала, прыснула от пришедшего в голову сравнения.

– Ты говорил, что надо поесть и выспаться.

Дракон приподнял одну бровь, улыбнулся, по-мальчишечьи шкодливой улыбкой, так не вязавшейся с грозным образом. Агата впервые задумалась о том, сколько же ему лет на самом деле?

– Я начну с десерта.

Он поцеловал ее. Затем, мучительно медленно проложил своими губами путь от ее лица к шее, спустился к груди, прихватывая зубами сосок. Агата выдохнула, возбуждение вспыхнуло с новой силой, обостряя ощущения, заставляя терять голову от удовольствия, прикрывать глаза, растворяясь в волнах блаженства.

Когда горячее дыхание Вильгельма спустилось к лобку, она вздрогнула. Недоверчиво посмотрела на черные волосы мужчины, целующего внутреннюю сторону ее бедер.

Все вопросы, сомнения моментально вылетели из головы, стоило ему обхватить губами влажный, особенно чувствительный после оргазма, налившийся кровью бугорок.

Она всхлипнула, инстинктивно сжимая бедра, но мужчина не дал ей, силой прижимая ее колени руками, не прекращая свою мучительно сладкую ласку. От каждого движения его языка по телу проходили электрические разряды, хотелось плакать, извиваться, кричать. Прижаться к его губам и языку еще теснее. Она не заметила, как начала сама сжимать свою грудь. Выкручивать соски, представляя, что это делает Вильгельм.

В ее сочащийся влагой вход проник плец, затем еще два. Дракон двигал ими, в такт с движениями языка, доводя Агату до исступления. Удовольствие было ошеломляющим, ярким, несдержанным. И вместе с тем, чем ближе она была к пику, тем меньше оставалось в ней от собственного я, тем больше места отвоевывала хнычущая жалкая рабыня, мечтающая, что бы хозяин позволил ей кончить, а затем позволил самой доставить ему удовольствие. Почувствовать, наконец, горячий член под своими губами, ощутить собственную покорность.

Вильгельм отстранился, едва почувствовав, как дрожат стенки ее лона, Агата захныкала, от внезапной пустоты.

– Прошу, еще не много… не уходи… – Начала умолять она.

Но все слова смолкли, когда мужчина ворвался меж ее истекающих смазкой складок. Тяжесть мужского тела опустилась на нее сверху, член вошел на полную глубину, и она застонала от оглушающего удовольствия.

– Да… еще, пожалуйста… – молила девушка, извиваясь от настигающих ее один за одним сладких спазмов. – Я так хочу… пожалуйста.

И он не останавливался.

– Скажи, что ты моя, Агата… – потребовал Дракон, чуть замедляясь.

– Только твоя. – Согласно пролепетала она. В этот момент она была готова сказать все что угодно. Подписать любой договор кровью. Еще раз продаться в рабство. Все что угодно, лишь бы этот бесконечно прекрасный миг не кончался.

– Ты ведь меня не предашь, моя девочка?

– Никогда… – Выдохнула она, прижимаясь губами к его рту, и с упоением целуя.

7. Глава 7. Кошечка

Агата чувствовала себя мухой, увязшей в сладком сиропе. Вокруг одно наслаждение, все невыносимо прекрасно, но только начни махать крыльями, как сразу поймешь всю безнадежность своего положения.

Дни тянулись за днями. Ночи плавно перетекали одна в другую. Вильгельм был нежен и заботлив, рассказывал ей о драконах, их мире, обычаях. Кормил с рук необычными фруктами, и даже дважды брал с собой на прогулку. Правда, гулять пришлось вокруг дома. По раскаленной солнцем земле безжизненного ущелья. Ни цветов, ни травки. Даже разодранной в клочья туши дракона, которую она так надеялась увидеть – и той не было.