Ксюша пристально смотрит мне в глаза, ее скрещенные руки опадают по бокам, на ее нежном лице появляется глубокий хмурый взгляд и глаза наполняются раскаянием:

— Прости, мне так жаль.

—Я не смог помочь ей, но я думаю, что могу помочь тебе. Если ты позволишь это сделать, Я не попрошу от тебя ничего взамен.

И я действительно не прошу. Я бы не стал и дело совсем не в том, что меня предостерегал от приставаний к ней отец. Дело в том, что я хочу помочь кому-то, кто нуждается в этом, заслуживает этого.

—Мне страшно, Герман, — шепчет она, почти неслышно.

—Ты не должна бояться меня, никогда, — заверяю я, моя рука сжимается в крепкий кулак, чтобы не дать себе потянуться к ней.

17. Глава 15

— Дело не в этом. Я не боюсь тебя. Я боюсь нуждаться в тебе... а потом потерять.

Она едва успевает произнести эти слова, как я хватаю ее и притягиваю к своей груди. Обхватив руками, я крепко прижимаю ее, и на этот раз она даже не вздрагивает. Ее маленькие ручки обвиваются вокруг моей талии, обнимая меня в ответ. Привязывая нас друг к другу.

— Ты не потеряешь меня. Я обещаю, — говорю без раздумий.

Я не уверен, что меня ждет в будущем, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть рядом с ней, не только в память о моей матери, но и потому, что я так хочу, потому что мне это необходимо.

— Это безумие, мы едва знаем друг друга. Как ты можешь обещать мне, что всегда будешь рядом?

Я пожимаю плечами.

— Я просто знаю, что так будет. Не знаю как и не могу объяснить почему, а просто знаю это в глубине души, — говорю я в ее белые локоны наполненные ароматом цветов.

Я держу ее еще несколько мгновений, прежде чем неохотно отпустить.

— А теперь, почему бы нам не отправиться в мебельный и не заменить эту уродливую штуку в гостиной, которая издали, напоминает диван?

— Не хотела ничего говорить про диван, но он действительно ужасный, — хмыкает она, и улыбка расплывается по ее лицу.

Это самая большая улыбка, которую я когда-либо видел на ее губах, и мне приходится останавливать себя от того, чтобы вытащить телефон и сделать фото, чтобы навсегда запечатлеть этот момент.

Мы быстро заезжаем в мебельный и выбираем диван в тон гостиной. Ксюша морщится, когда видит цену, но мне все равно. Я просто достаю карточку и оплачиваю. Оставив адрес для доставки, мы отправляемся в продуктовый магазин.

Все время, пока мы гуляем по магазину, мы идем рука об руку, и я не могу отделаться от ощущения, что люди смотрят на нас. Я конечно и раньше держал девушек за руку, но сейчас все по-другому, наверное, это потому, что я не думаю только лишь о сексе.

— Я думаю, может быть, наберем каких-нибудь полуфабрикатов, например замороженных пицц, — предлагаю я, ведь мы оба не умеет готовить.

— Пицца звучит не плохо... Я люблю гавайскую.

— Ананасы и пицца, это не совместимо? Кто вообще такое ест?

Я делаю вид, что возмущен, но на самом деле я счастлив, счастлив от того, что она вышла из своей оболочки. Несколько дней назад она была слишком робкой, чтобы сказать мне, что любит есть, но теперь она говорит, а я никогда в жизни не был так счастлив слышать, как девушка говорит, с другими девушками, я думал, что рот им для этого.

Глаза Ксюши загораются, и я могу поклясться, что она близка к тому, чтобы рассмеяться в голос.

— Я смотрю, давненько ты не ел домашней еду из-за чего и стал богом пицц.

— Подруга, он, конечно, бог, но не пицц, — раздается позади меня знакомый голос.

Улыбка исчезает, и она крепче сжимает мою руку. Огонь наполняет мои вены, когда я поворачиваюсь, оказываясь лицом к лицу с Ярославом и Никитосом, двумя парнями, которых я знаю с тех пор, как мы вместе ходили в секцию по самбо в спортивной школе. Самоуверенные, наглые, очень популярные у девушек качки. Такие же, как я.