- Давай быстрей! До пояса! - ворчливо и без особого желания поторопила меня матерь Милатриэль. - Или тебя нужно розгами подгонять?

Сглотнул и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Те не поддавались просто потому, что пальцы мои дрожали, а я никак не мог унять этот непроизвольный тремор. Никогда мне еще не приходилось раздеваться перед чужой женщиной. Никогда! Но главное стыдно было демонстрировать тело, оно многое могло рассказать о моей нелегкой жизни.

- Это еще зачем? - встрепенулась матерь, я замер, прекратив борьбу с не поддающимися пуговицами.

- Вил, вот только не начинай про правила приличия и опозоренную честь! - гневно сверкнула глазами в главу моего рода Милатриэль. - Мне надо убедиться, что под этой рубашкой есть на что посмотреть. Ты же сама сказала, что хоть мы и подобрали кандидатов так, чтоб взгляд сразу падал на нужных нам, позориться тоже нельзя.

Я глядел на матерь, ожидая ее решения. Она-то тоже знала, что увидит сестра Владычицы, если я сниму рубашку. Вилтраниэль вздохнула, и махнула своей пухлой рукой, давая знак, чтобы я выполнял приказ.

Когда я стянул с плеч рубашку, гостья присвистнула.

- И кто ж тебя так? - она вроде бы задавала вопрос мне, но глядела при этом на матерь, будто давала понять, что и без ответа все поняла.

- Упал с лошади, госпожа, - соврал я. На самом деле имел неосторожность уронить вилку, когда прислуживал за столом матери, и та сочла это достойным поводом, чтобы пустить в ход стоявшую у камина кочергу.

- Допустим… - хмыкнув, заявила Милатриэль. - Повернись!

Я подчинился.

- А шрамы - это тоже лошадь? - в голосе гостьи явно проскользнуло раздражение и направлено оно было, что непривычно, не на меня.

Хотелось сказать, что так бывает, если вовремя не лечить раны от кнута, но я молчал, пытаясь придумать, что соврать на этот раз.

- Это… - начал оправдываться я.

- Молчи! Я и так поняла. Лошадь, - сестра Владычицы была разгневана. - Мало того, что выяснилось, что один из твоих кандидатов на отбор не девственник, так еще и… лошади у тебя в доме такие агрессивные!

- Я с этим разберусь, - скрипнув зубами, проговорила матерь.

- Надеюсь! Теодосаля я забираю. Придворный лекарь сведет синяки, а шрамы просто замаскируем. - В тон ей отозвалась гостья и добавила, обращаясь ко мне: - Одевайся. На центральной аллее стоит мой экипаж. Жди там.

Я наскоро застегнул рубашку и стрелой вылетел из гостиной, не в состоянии поверить, что судьба подкинула мне хоть крошечный, но все же шанс на избавление.

Сперва в голове крутилась только одна мысль: как выделиться из толпы парней, представленных на отбор ментерии? Потом пришло осознание, что стать женихом представительницы Великого ковена, возможно, не такая и хорошая идея. Она же ведьма! В наших краях многое о них говорят. Может оказаться, что ментерия Нгави еще более кровожадная садистка, чем Оланара. Затем нагрянуло осознание, что как-то блеснуть на отборе мне все равно не удастся: по правилам, мы может только безмолвно ждать решения женщины. И хоть природа была милостива ко мне, подарив привлекательную внешность, для ментерии выбрали лучших мужчин, среди них и более привлекательные, чем я имеются.

При таких внутренних эмоциональных качелях поездка с сестрой Владычицы во дворец и визит к лекарю прошли фоном, как нечто несущественное. А когда к вечеру меня отпустили и даже выдали экипаж, чтобы добраться до родового особняка, я ощутил, что назревает проблема посерьезней.

Мой страшный секрет рвался наружу. Никто, ни одна живая душа не знала, что у меня есть магические способности. Когда они впервые проявились, я был один и никому не сказал о случившимся, потому как точно знал: если матерь выяснит, что я маг, не отпустит от себя никогда, привяжет навечно, заставит служить семье, выжимая из меня все силы. Старался дар подавить, но не вышло. Тогда стащил в библиотеке книгу и учился его контролировать. Но иногда, когда я испытывал какие-то особенно сильные чувства, магия вырывалась из-под моего контроля и начинала бурлить. Вот и сейчас она требовала дать ей выход.