Потом вытер руки, и мы, так и не найдя кота, погасили везде свет и улеглись обратно спать, но не уснули. Не успели. Снова из коридора послышалось царапанье.

— Чихуня, брысь! — шикнул Вадим в темноту, но кот никак не отреагировал на просьбу.

Тогда Вадим вскочил.

— Убью заразу!

Кот не испугался.

— Чего тебе там надо? Нет там твоей бабки, нет. Умерла она.

Вадим минут пять сидел в коридоре. Наверное, вприсядку, я не выходила проверить, и увещевал кота. Вдруг стало тихо. На мгновение. Потом Вадим с шумом поднялся и затопал обратно. С котом на руках, но Чихуня быстро спрыгнул с рук на кровать и снова устроился у меня в головах. Вадим погрозил в темноту пальцем:

— В первый и последний раз, понял?

Я не стала говорить, что это уже во второй раз, и Вадим ментарно продолжал:

— В виде исключения, понял? Соболезнуя твоей утрате.

И мы уснули. Все трое, кажется. Я открыла глаза первой. На улице продолжали гореть фонари, а передо мной — зеленые глаза. Чихуня сидел на краю с моей стороны и стонал. На мяуканье это мало походило.

— Ты спать будешь? — заворочался Вадим, но глаз не открыл. — Ну?

Кот мявкал, мерно открывая зубастый рот.

— Спать будешь?

Может, это уже был вопрос ко мне, потому что я села и уставилась на кота.

— Ты есть хочешь?

— У него полная миска жратвы. Я ночью проверял, — зевнул Вадим и за плечо утащил меня обратно под спальник. — Давай попытаемся поспать…

— Как? Он ворчит…

— Сделай вид, что не слышишь.

Как? Чихуня придвинулся почти вплотную к моему лицу, и кошачий вой сделался еще громче.

— Пошёл отсюда!

Вадим по привычке думал вытащить из-под головы подушку, но нашёл лишь свой кулак и замахнулся на кота. Тот огрызнулся в ответ, но все же спрыгнул с дивана и снова поплелся в коридор к двери, но карябанья мы больше не слышали… Вернее, сумели убедить себя, что не слышим, и проспали до моего будильника. Вадим не встал, отвернулся к окну и сделал вид, что спит, а может спал на самом деле. Я же на автопилоте добралась до кухни. Окно Вадим, наверное, закрыл ночью, проверяя наполнение мисок. И хорошо, а то меня и так колотило. Никакая бы близость к батарее не спасла, оставь он окно на проветривании. Особенно после ледяного питьевого йогурта со злаками.

На всякий случай, чтобы не разбудить Вадима, я прикрыла дверь и лишь затем сварила для себя кофе. Ему я собиралась оставить на тарелке бутерброды. Йогуртом он не наестся. Ему на работу к одиннадцати, а у меня в детском саду занятие начинается в десять. Вместе позавтракать не получится никак… Или да, получится?

Скрипнула дверь, и на кухню ввалился заспанный Вадим, а следом гордо прошествовал Чихуня и, запрыгнув на раковину, свесил в нее хвост.

— Высоко сижу, далеко гляжу, — зыркнул на него зло Вадим и плюхнулся на стул. — Эта серая сволочь меня измордовала. Свари мне кофе, а то я не человек. Ну что? — он снова буравил кота взглядом. — Ты за меня работать сегодня будешь? И за нее тоже?

Сейчас Вадим ткнул пальцем в меня, и я сообразила, что выгляжу не меньшим чучелом, чем он сам. Надо срочно в душ! Малыши не заметят синяков под глазами, зато их воспитательницы за чаем будут живо обсуждать, где и с кем я провела эту ночь. Уж явно не с котом! И поставив перед Вадимом дымящуюся чашку, я ушла в ванную, откуда, впрочем, быстро высунулась:

 — Твоя мама забыла положить тебе бритву.

— Плевать… На работе побреюсь.

— Тебе купить станок или зайдешь к ней?

Я вовремя остановилась и не произнесла «зайдешь домой». Вадим должен полностью осознать, что его дом здесь, рядом со мной… Вот мне и надо было собирать его «умывалки», но у меня же был кот!