Я могу его ненавидеть, я могу демонстрировать ему свое пренебрежение, но отрицать, что он хорош, не могу. Уверена, что за ним до сих пор увиваются и молоденькие девушки, и женщины постарше. Да от одного взгляда Доманского у женщин в радиусе пары десятков метров трусы намокают, однозначно. Только, на меня это не действует больше.

Плавали, знаем.

Дэн лишь вздыхает, дернув бровями.

– Жанна, нам предстоит работать вместе. Было бы прекрасно, если бы мы действовали в тандеме, а не вспоминали старые обиды. Мне правда интересно, что у тебя нового.

– Тебе по порядку? – хмыкаю, а он кивает. – Отучилась, вышла замуж, работаю.

– Дети есть? – Доманский, не скрываясь, пялится мне в область выреза на блузке.

– Есть. Дочь.

– Взрослая?

– Восемнадцать.

– Взрослая, – соглашается он, задумавшись на несколько секунд. – По твоим стопам пошла в МВД? Или школьница еще?

– К счастью, бог миловал. Маркетинг, реклама. Как твоя жизнь? – перевожу разговор на его персону.

Обычно, такие небожители, как Дэн, любят поговорить о себе. Но он лишь скромно пожимает плечами.

– Пять лет следователем во Владике, потом вернулся в Москву и открыл свое адвокатское агентство. Все как планировал.

Усмехаюсь. Несмотря на то, что он якобы хочет пообщаться, о себе выкладывать информацию совсем не торопится. Хитрый жучара. У меня слишком хорошая память, чтобы это забыть. Поэтому, я тоже не расслабляюсь.

Официант приносит приборы, потом алкоголь и маринады. Дэн сидит с абсолютно расслабленным выражением лица, но я-то знаю, что у него сложный астигматизм, и в академию он попал по большому блату.

И, как человек с очень плохим зрением, Доманский отличный нюхач, который в юности терпеть не мог запах лука и чеснока.

– Ммм, хочешь попробовать? – разглядываю тарелку с квашеной капустой, огурчиками, черри и маринованным чесноком, двигаю ее ближе к Дэну.

– Нет, спасибо, – усмехается он и отодвигает тарелку обратно ко мне. – С мартини не сочетается.

– Тогда наливай, – киваю ему на водку. – А то уйду.

Я не люблю водку. Мне не нравится ее запах, а утром я сильно болею. Но, весь кайф в том, что Доманский тоже терпеть не может ее запаха. Да и вообще, как истинный эстет, такой выбор со стороны женщины не понимает. Впрочем, как не понимает и селёдку, шпроты и некоторые популярные салаты, типа оливье. Гурман.

Именно он приучил меня к итальянской кухне. До сих пор готовлю по его рецепту пасту с морепродуктами.

Но, сейчас мне нужно сделать все, чтобы он отвязался от меня. Надеюсь, как только он поймет, что я уже не та легкая и звонкая девочка, тут же поумерит свой пыл и желание звать меня на кофеек. Ещё не хватало, чтобы по отделу слухи поползли!

Доманский невозмутимо открывает бутылку и наполняет мне изящную рюмку почти до верху.

– За встречу? – поднимаю ее.

Чокаемся и я залпом опрокидываю в себя всю порцию.

Дыхание перехватывает, а по пищеводу разливается огонь, но я изо всех сил сдерживаюсь и даже не морщусь. Под пристальным взглядом Доманского тянусь за огурцом и с хрустом откусываю его.

– Ммм, хорошо пошла! – усмехаюсь.

– Ну,.. раз так, тогда “между первой и второй”, как говорится? – щурится Дэн и снова наполняет стопку.

Смотрю на нее и понимаю, что, такими темпами, он понесет меня из ресторана на себе, но отступать некуда.

Чокаемся. Дэн отпивает глоток мартини, а я снова повторяю аттракцион невиданной выдержки и, с улыбкой, закусываю чесноком.

– Извините, а можно стакан воды? – прошу подошедшего с устрицами официанта.

На лице Доманского расцветает широкая улыбка.

– Не в то горло пошло?