И как же паршиво, что о своей жажде развода Фэй говорила именно Эвору. Будто подчеркивая, что Вэлькор ему проиграл в битве за эту женщину. Чувственно проиграл. Пусть Дэлрею и было плевать на те чувства, Вэлю — было не плевать. Он не хотел проигрывать этому ублюдку совершенно ни в чем.

Ладно, плевать на Дэлрея. Вэль просто хотел вцепиться в Фэй, хотел, чтобы все её существо отвечало на его голодную жажду, на его помешательство. Он не представлял, как завтра утром после дуэли отправится в Дернхельм без Фэй. Но таков был договор с князем. Оставалось только надеяться, что Фэй согласится на свидания.

Сможет ли Вэль переломить ее отношение к себе после того, как его месть будет свершена? Хотелось верить. Потому что… Пускай отправит свои мечты о разводе в какое-нибудь очень темное место.

 Вэль не хотел отпускать Фэй. И не отпустит — так, насколько ему это позволит клятва. Вряд ли князь так легко откажется от реинкарнации, скорей всего, склонит Фэй к исполнению долга, а там…

Нет, девчонка явно была еще наивней, чем Вэлькор о ней думал. Еще и вскользь задела, что может стать любовницей Эвора после… Вот уж действительно размечталась. Судя по тому, что Дэлрей сейчас лихорадочно думал, как бы ему не сорваться и не начать лапать девчонку так, что даже до неё бы дошло, чего он от неё хочет — жить Эвору оставалось лишь только около часа. Развода Фэй он точно не увидит.

Вот где были у Дэлрея мозги в принципе? Ведь все он знал, и про кодекс чести Драконов знал, ну и какого ж Хоора он лез под юбку чужой жене? 

Хотелось? Мало ли что хотелось. Законы еще никто не отменял. Должен бы помнить, с какой легкостью Вэлькор его уделал накануне. Или что, серьезно думал, что Вэль не узнает? Нет, это даже было оскорбительно, — насколько Эвор недооценивал Вэлькора. Даже за врага не держал толком.

И все-таки жароцвет был убойной, безотказной вещью. Паскудной вещью. И до чего тошно было глядеть, как Эвор прижимает к себе Фэй, как по-хозяйски ублюдок тискает чужую жену, а она… хоть и пыталась выбраться из его рук, но, опьяненная жароцветом, прилагала к этому слишком мало усилий.

Переломать.

Переломать Дэлрею его наглые конечности.

Сначала каждый палец по отдельности, а можно даже каждую фалангу дробить методичными точными ударами, чтобы прочувствовал последствия того, что к жене Вэлькора ему прикасаться не стоило.

— Ты сам этого хотел, — методично шепнула Вэлькору совесть.

Нет. Не хотел. Так — точно не хотел. Не хотел молча смотреть, как Дэлрей валит Фэй на постель. Вот ни единым фибром души.

Но молча ждать где-то там, когда этот ублюдок оприходует его жену, Вэлькору казалось еще невыносимее. Надеялся вмешаться раньше, не знамо даже для чего больше — то ли для того, чтобы Эвор не смог насладиться сполна женщиной Вэля, то ли для того, чтобы Фэй не вздумала потом этот момент иметь в памяти. А то… Кто знает, может ей и понравилось бы… В конце концов, Дэлрея она не ненавидела. А стоило бы.

Вэль хотел успеть раньше и вынужден был быть зрителем этой сцены, ощущать еще большее отвращение к самому себе, так низко обходящемуся с женой. Желание набить самому себе морду не только не исчезло, но и усилилось стократ.

В этой ситуации был виноват Вэлькор. И это было практически непоправимое преступление против Фэй.

Вэль сам заставил Фэй выпить этот проклятый чай с этой проклятой эссенцией.

Он отвел Фэй к Эвору, хотя надо было — в её спальню и “лечить” жену своими усилиями.

Но… Но не было у Вэлькора иного варианта добраться до Дэлрея.

— Эв… Не надо…Это неправильно...