Даг уже хохочет, как и Торрад. И прочие прячут улыбки в бородах. Большинство из них я видела прежде, а вот этот со мной не знаком.

- Так ли уж ни в одном?- я встаю в одно движение. После долгого перехода на лошадях и сидения у костра захотелось размяться, а этот нахальный юнец весьма подходил для веселья. Мелькнула мысль, что «юнцу», наверное, не больше чем мне - двадцать? двадцать один? - но пропала. Я чуть ли не с детства чувствовала себя столь же взрослой, что этот мир.

Как всегда молчаливый, Даг поднял вопросительно брови, а я кивнула на колчан.

- Лук? - недоуменно нахмурился светловолосый. Как же его зовут? И не припомню…

- И стрелы, - серьезно кивнула, стараясь не расхохотаться.

Он обернулся кругом.

- Темно ведь…

- Так давай стрелять на ощупь. А завтра поутру найдем, куда попали.

- Вы можете отправить кого после…

- Обвиняешь меня в нечестности? Или боишься проиграть? Давай первым, и посмотрим, у кого дальше улетит. Клянусь богиней, не буду никого подсылать, раз не веришь просто словам.

Резко развернулся и отправился к своей поклаже.

«Вж-жик» - и стрела улетает в темноту, к едва ли просматриваемой при свете луны  огромной ели, что все чаще попадаются нам на пути.

Мы все прислушиваемся. И вроде бы слышим глухой звук.

Я еще раз прикидываю его рост, силу натяжения тетивы, наклон лука… Встаю на то же место и выпускаю свою стрелу.

«Вж-жик».

Переговариваясь и пересмеиваясь все укладываются спать.

А поутру юнец и не смотрит в мою сторону. Хмуро садится на свою лошадь и бурчит что-то под нос. В колдовстве обвиняет, что ли? Стараюсь не засмеяться опять - хватит с парня потрясений.

Даг еще утром вместе с ним сходил, проверил и кивнул мне по возвращении.

Не наобум, а точно возле его стрелы и моя воткнулась.

7. ГЛАВА 6

- Не боишься моего взгляда? - в чужом голосе прозвучала усталая насмешка.

- Не боюсь.

В темном углу заворочались, а потом к решетке придвинулось женское лицо, резко очерченное гранями и впадинами от света фонаря.

Я подавила в себе желание отпрянуть. Не потому, что испугалась чернокнижницы - из-за её состояния. Исхудавшая, немытая, с воспаленными глазами и горькой усмешкой сухого рта. На ее щеке была глубокая царапина, а на пальцах, что вцепились в решетку, ногти все обломались, будто она скребла каменную кладку пола.

- Плохо выгляжу и плохо пахну, да сьюн? - снова насмешка - как и в том, что назвала именем прислужницы богини, - Так это временно. Завтра или в другой день меня опустят в кипящий котел и смоют и грязь, и кровь, и запахи…

- Не будет такого, - рассердилась, - я помочь тебе хочу.

- Сбежать? Или убьешь сразу, чтобы не мучалась?

- Ни то, ни другое, - покачала головой и посмотрела на женщину уже внимательней.

А ведь несмотря на седые пряди и лохмотья она была не старше моей мачехи. И злой и порочной, как обозвал ее ярл Торрод, не выглядела. Не было в ней дурного, тяжелого взгляда, который может "испортить" человека, не было желания навредить. Я чувствовала. А то, что её с нехорошими травами нашли…

- Ты кого отравить хотела?  -  придвинулась так, будто хотела ложь или правду еще и впитать.

- Глупая, - колдунья разорвала каркающим смехом тишину погреба, в котором стояли и бочки с хмелем, и клети с ожидающими своей участи, - И все прочие глупцы. Стала бы я соваться. Да только кто мне поверит? Мое слово против…

- Чьего? - нахмурилась.

- Ничьего, - покачала головой женщина. - Сама-то зачем пришла?

- Сказала же, помочь хочу.

- А я что взамен?

Помедлила:

- Заклятье мне нужно. На силу невинной крови…

- Не знаю таких, - отшатнулась она и глянула будто с испугом, - Или не скажу. Прежде котла и костра убьет это - нельзя нарушать равновесие между миром людей и чужим. Забудь о заклятиях, душу ведь разрушишь.