А когда подумал, что Игорь наверняка позвонит отцу, оно как-то неприятно ударилось о грудную клетку и забилось быстрее…

***

3. 2

***

— Как он? — Я подняла взгляд на Князева.

Игорь хмуро изучал мою кардиограмму.

— Нормально, — отмахнулся, не давая сбить себя с толку. — А вот ты беспокоишь. Может, отдохнуть нужно, Ива?

— Наверное, — вздохнула я, спуская ноги с кушетки.

— Куда ты собралась?

— На обход.

— Ива, — угрожающе прорычал Игорь, преграждая мне путь с кушетки. — То, что ты ведьма, никак не гарантирует тебе иммунитет от истощения. У тебя анемия. И это — лишь следствие, а не причина усталости.

— Я приму к сведению, — злилась я. Сегодня все это бесило как никогда. — Князев, ты нужен кому-то, или у меня устаревшие сведения?

Игорь тяжело вздохнул.

— Это — не основание лишать меня тут авторитета. Я назначил тебе железо капельно. Ива… — Он взял меня за плечо и заглянул в глаза так, как мог только он. — Что происходит? Когда ты запустила программу самоуничтожения и по какому поводу?

Я прикрыла глаза, силясь не расплакаться.

Когда-когда?..

Когда ты объявил, что у тебя есть Яна.

Нет, конечно, мужчина не должен сам догадаться, что его кто-то любит до потери пульса. Но пульс этот я позволяла себе терять только, когда Князева нет поблизости. Играть друга годами сложно. Но оборотни не влюбляются в ведьм. Как и ведьмы — в оборотней. А если и возможны исключения, то только с какой-то одной стороны…

У нас двоих этим исключением стала я. Игорь же считал меня лучшим другом. И я надеялась, что мне этого хватит. Я изо всех сил старалась помнить, что он рано или поздно выберет себе женщину для создания семьи, а я навсегда останусь для него особенным другом. Этого должно было быть достаточно.

Только достаточно мне не было. Мне было так плохо, когда я видела страдания Игоря, что готова была на все, чтобы хоть одному из нас стало хорошо. Проблема оказалась в том, что я не знала, насколько сильно влюблена. А когда увидела его брата на парковке возле больницы, даже не задумалась о выборе. Методичное изматывание, которое устроил ему Стас, измучило Игоря, и я не могла больше на это смотреть...

Мне было слишком больно.

— Ива? — тихо позвал Игорь.

Я перевела на него взгляд, не в силах больше скрыть свою растерянность и апатию. Весь смысл, который у меня остался — это работа. В этом мы с Игорем очень похожи.

— Я же завотделением, — шмыгнула я носом и расправила плечи. — Главная, помнишь? Так что, спасибо, Князев, за назначения. Но тебе, кажется, пора.

— Я, вообще-то, тоже тут работаю, — усмехнулся он.

А я замерла, глядя в его глаза. Почему именно сейчас стало так невыносимо в них смотреть? Потому что я перешла черту. Решила, что могу решать, кому жить, а кому — нет.

— Кстати, состояние Стаса радует. Чем ты в него зарядила?

— По стандарту, импульсом. — Я слезла с кушетки и направилась к креслу, на котором лежал халат. — Основное сделал ты, как обычно.

Сердце в груди только вдруг скакнуло, и я задержала воздух, чтобы сдержать приступ аритмии. Но пульс вдруг ускорился так, что один волк-параноик сразу же услышал. Князев подхватил на руки и вернул меня на кушетку:

— Сидеть, — рявкнул и схватился за стетоскоп.

Я терпела и думала о том, что не стоит попадаться ему на глаза в палате Стаса. Игорь услышит, что наши сердца бьются в одном ритме. Я прикрыла глаза, тяжело сглатывая. Князев стянул стетоскоп на шею и протянул блистер с пропранололом.

— Контролируй давление, — вложил его в мою руку. — И сегодня же под капельницу.

— Возьми медовый месяц, — процедила я. — Я дам тебе отпуск. Серьезно, Игорь! Ты нужен Яне.