***

15. 14

***

Ночью в стенах больницы было тихо, и от этого каждый звук нервировал. Я слышал, как переговаривается охрана за дверью, как шаркает тапками медсестра и как скрипит ее тележка. Я лежал в этой какофонии и думал о сегодняшнем дне. Семен доложил мне, что Карена сразу увезли, а Горький ответил, что парень в тяжелом состоянии. И уже когда пришел Игорь, я узнал, что Карена прооперировали и что он уже в реанимации. Я заполнил на него документы как опекун и ответил на вопросы, главный из которых был о его зависимости.

— Я не хочу, чтобы к нему относились предвзято, — сказал я Игорю, протягивая бумаги. — Они — дети и не виноваты в том, что ими манипулируют.

— Никакой предвзятости не будет, — заверил меня брат и неожиданно добавил: — Я тебя совсем не знал…

А у меня вдруг не нашлось желания привычно излить ему на это порцию желчи. Игорь молча кивнул, так и не дождавшись моей реакции, и ушел.

И вот теперь я валялся в одиночестве в палате и думал, почему я так и не поговорил с ним. Ведь это была главная цель моего приезда. Я покачал головой, неприязненно морщась. Вел же себя весь тот день как полный идиот. Зачем я приехал в больницу, а не позвонил Игорю и не назначил встречу? Я не знал, смогу ли выполнить просьбу отца и покончить с враждой. Мне нужно было найти повод не встретиться с братом. Вот и результат. И, даже находясь тут между тем светом и этим, я так и не решился на то, чтобы что-то поменять в наших с Игорем отношениях.

Часы на стене показывали полночь, когда вдруг двери в палату бесшумно открылись, и внутрь просочилась Ива. В безразмерном спортивном костюме, белых кроссовках и с кофе.

— Ты чего не спишь? — остолбенела она под моим вопросительным взглядом.

Только морду мою вдруг перекосило от улыбки, а в груди потеплело. Ведьма выглядела чертовски уютно. Может, карты принесла?

— Тебя жду, — проследил я за ней взглядом. — Где только тебя черти носили?

— Не помню, чтобы мы собирались встретиться, — заявила она, привычно ершась, и прошла к креслу.

— А мой кофе где?

Ведьма оглянулась на меня недоуменно:

— Тебе спать положено!

— Тебе — тоже. Ты спишь вообще когда-нибудь?

— У меня бессонница.

— У меня, видимо, тоже. Принеси, пожалуйста, кофе.

— Выглядит так, будто ты меня дрессируешь носить тебе кофе. Прямо как собаку — тапочки в зубах.

— Будет шанс закрыть долги друг другу взаимозачетом, разве плохо? Я буду капучино. Молоко на ночь расслабляет. Правда, есть кое-что получше молока...

— Когда уже на тебя покусятся? — проворчала Ива и вышла из палаты.

И я даже соскучился, когда она, наконец, вернулась.

— Я уже почти раскаялся, что отправил тебя на другой конец Москвы за кофе. — Ива едва отреагировала, погруженная в мысли, и я обеспокоился: — Что-то случилось?

— Десять разных событий. — Она протянула мне стаканчик. — Тебе все перечислить?

— Не шипи, — поморщился я, улыбаясь. — Мне все равно нечего делать. Расскажи.

Она устало потерла шею, усаживаясь в кресло. И не просто усаживаясь, а поджимая под себя ноги и едва не сворачиваясь клубком. Я улыбнулся.

— Я что-то смешное сказала? — глянула она на меня исподлобья, рывком вытаскивая край длинной толстовки из-под себя.

— Я своим мыслям.

— Начинаю завидовать им.

— У Карена как дела? — поинтересовался я серьезно.

— Выкарабкается, — вздохнула она. — Пришел в себя. Последние показатели удовлетворительные. Сейчас спит.

— Ты у него была? — восхищенно усмехнулся я.

— Да. Твой кофе остынет, пока ты будешь болтать… — И она так уютно зевнула, что мне захотелось оказаться рядом и подставить плечо, чтобы она уложила на него голову.