— Что происходит с тобой? — тихо спросила. — Что мучает тебя…

Вадим

— Мы изучили нормативную документацию и готовы одобрить проект строительства, — деловито сказала Вика, когда мы остались вдвоем в кабинете. Аллилуйя! — Но нужно сменить генподрядчика.

Что?! Какого хрена?! Мы с «Трелоной» уже пять лет работаем, лучшее качество по адекватной цене.

— Виктория Сергеевна, — когда мы говорили о делах, то переходили на полные имена, не без сарказма, естественно, — на каком основании?

Сейчас мы одни были, можно и оставить демагогию и дипломатию.

— На том, что это сократит неоправданно завышенные сметы.

— Сомневаюсь, что уважаемая комиссия о деньгах «Вершины» беспокоится, — сухо прокомментировал я. Естественно, я понимал, к чему она клонит. Своих откатчиков поощряют.

— Я думаю, вы знаете, что делать с разницей в сметах, — про между прочим бросила Вика.

Зимина очень быстро влилась в систему, что неприятно с точки зрения финансов, но восхищало силой и хваткой. Я был абсолютно необъективен, потому что совершенно не в моих правилах восторгаться чиновниками, которые на взятки намекают. Но Вика неожиданно хорошо разбиралась в этапах строительства, точно подмечая нюансы. И ее женское очарование меня покорило, хотя она никак не поощряла и не распаляла интерес. Даже флирта не допускала, только взглядом ярким порой на мне замирала, думая, что не вижу. А я гнал от себя порочные мысли, но напряжение зашкаливало, и иногда приходилось останавливать себя, когда уже в мечтах раздел ее и тело сочное губами изучал.

Я и сейчас тряхнул головой, отворачиваясь, сбивая градус: из паха дым повалит, если не успокоюсь.

— Мне льстит, что сама госпожа председатель государственной жилищной комиссии заботится о моем бизнесе, — иронично ответил я.

— А мне льстит, что генеральный директор такого крупного бизнеса лично занимается бумажной волокитой.

Да, в этот раз я очень глубоко закопался в проект.

Она протянула мне руку, и я коснулся ладони. Меня прострелило электричеством, и Вика как-то шумно выдохнула, но пальцы не выдернула. Мы так и стояли, молча сжирая друг друга глазами. Она тоже чувствовала тягу запретную, теперь точно знаю. А холодна и дистанцию держит по понятным причинам. Я тоже морально ориентируюсь на свой брак, но сложно с искушением бороться. Очень сложно. Но я стараюсь.

Даже дома тяжело становилось оставаться в реальности и не падать в объятия к недопустим мыслям. Это трудно контролировать: управлять желаниями невозможно. Я люблю жену. Люблю Мальвину свою. Но сейчас, когда обнимает, мне других прикосновений хочется. Ее близость не раздражала, но я опасался, что этот момент настанет. И я боялся его. Если бы можно было вырвать влечение к Вике, я бы с корнем дернул и выбросил, не жалея, но порок и соблазн коварны, и я горю в них.

Дверца душевой открылась, и я ощутил гибкое горячее тело, прильнувшее сзади. Руки нежные на спине. Это не Вика, о которой думал сейчас. Это Катя, жена моя.

— Ты не против совместного душа? — весело поинтересовалась, скользя по напряженному животу к паху.

Я сделал раньше, чем головой осознал. Руки убрал и повернулся к ней лицом.

— Я уже выходил, — и легко в лоб ее поцеловал. Катя ошеломленно длинными темными ресницами хлопнула, но руки убрала.

Я схватил пушистое полотенце и лицо вытер. Блядь, я что, только что жене в сексе отказал? Рядом не захотел находиться? Меня испугало это. Повернулся к запотевшей стеклянной двери, проникнуть взглядом внутрь попытался: шумела вода, а мне Катины слезы слышались.

— Нет, это херня не здоровая, — тихо выругался и вернулся обратно в парное марево.