— Зато правда!

Это не правда: к Вике у меня определенно больше, чем тупая похоть, но не готов пока громких заявлений делать. И не ходок я совсем.

— Это не так, — покачал головой. — Я никогда Кате не изменял.

— Похвально, — удивленно хмыкнула Вика. — Таких, как ты, сложно у юбки удержать. Наверное, жена у тебя особенная… — и посмотрела выразительно.

Я не хотел говорить о Кате. Это было лишним. Это даже звучало кощунственно.

— Давай потанцуем?

— Здесь не танцуют, — изумленно нахмурила лоб Вика.

— Мы будем первыми.

Я помог ей подняться и повел чуть в сторону от нашего дивана. Место между столиками было достаточно, а модерновые люстры светились мягким интимно-красным. Мы плыли среди круглых островков, каждый из которых жил своей маленькой жизнью. Никто не смотрел и не осуждал нас за то, что этикет нарушили. И густого магнетического напряжения не замечал, а мы дрожали от жаркой близости, от страсти запретной, желания дикого.

Я возмутительно крепко прижал сочное женственное тело, ни миллиметра между нами не оставил. На губы манящие смотрел зверем голодным, поцеловать хотел, но держался из последних сил. А Вика дышала прерывисто и рвано, слегка извивалась, о пах терлась. Мой член напряженный в живот ей упирался, и она знала, что это не пряжка ремня. Вика могла остудить меня, ударить, послать, но она в глаза смотрела, манила за собой.

— Я отвезу, — дверь перед ней открыл, устроиться в машине помог. Мы не сказали друг другу ни слова больше, просто вещи взяли, я счет закрыл и увел ее из людного места. Время за полночь было, но я совсем не следил за ним. Телефон отключил к чертям. Отсек от себя все, что с моей хмельной страстью не связано.

Я пролетел Крымский мост и через пару минут плавно вошел в поворот, притормаживая у свежих апартов на Ленинском.

— Приехали, — оборонила Вика и ко мне повернулась. — Спасибо за ужин, Вадим Александрович…

— Пригласишь? — спросил, взглядом гипнотизируя.

— Не стоит, — хрипло выдохнула и губы облизнула.

— Вика… — я не выдержал и к ней потянулся.

Пиздец моей выдержке. Она задрожала вся, шумно сглотнула и на поцелуй ответила. Страстно, напористо. Тоже извелась и изголодалась за эти месяцы. Мягкие, пухлые, медовые губы — везде их чувствовать хочу! Но пока не светит — слишком много одежды. Я сорвал с плеч норковое манто, пышную грудь нащупал и сдавил яростно, не в силах сдерживаться.

— Вика, ты с ума меня свела. Снова… — шептал рвано, снимая оборону. Горит девочка вся, и я погибаю в ней.

— Вадик… — выдохнула рвано. Меня чуть дернуло — не люблю, когда имя сокращают. А Вика тем временем рукой пах огладила, через брюки член лаская. Пусть называет, как хочет. Ей сейчас все можно.

Я руку под юбку запустил, кожу нежную огладил, к трусикам подбираясь. Мокрая вся, горячая.

— Нет, нельзя, — она сжала бедра, меня оттолкнула, лихорадочно одежду поправляя. — Нельзя так! Ты женат!

— Блядь, — я по рулю со всей силы ударил. Вика ушла. Со стояком оставила. Пьяным от страсти и агрессивным от похоти. Черт! Я резко газ выжал. Домой приехал за семь минут и почти не нарушил ПДД. Рекорд. На часах почти час ночи — задержался я на деловой встрече знатно.

— Где ты был? — Катя появилась в прихожей, когда я пиджак срывал. — Я звонила…

Я ее не слышал. У меня до сих пор шум в ушах, и кровь исключительно в паху сосредоточилась, а рядом женщина, красивая и тоже желанная! Она может подарить удовольствие и так необходимую разрядку.

Жена меня никогда не встречала в огурцах и бесформенном халате, но и во все оружия не была, как роковая соблазнительница. Вот чем отличалась та, что поймала мужика от той, что ловит: на вторую встает по щелчку, на первую после двух.