В одиннадцать снова позвонила, но ответа не получила. Сообщения в мессенджер даже не доставлялись. В полночь, отчаявшись дозвониться, умылась, оделась в привычную сорочку и принялась ждать. Никогда не могла уснуть, если мужа дома не было. Волнуюсь очень. Вот и сейчас меня кидало от упреков «мог бы позвонить, предупредить», до желания начать обзванивать больницы. Банально и, наверное, глупо, но мысли всякие лезли.

Я с телефоном устроилась в своей уютной лоджии, окна которой выходили на Патриаршие пруды, и принялась вниз смотреть, фары каждой машины исследовать.

— И задам же я тебе трепку, Полонский! — пригрозила телефону, когда в очередной раз услышала «телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети». Не успела крепко разозлиться, как замок входной двери тихо щелкнул. Наконец-то!

Я быстро пересекла кухню и через боковую дверь столовой, минуя гостиную, вышла в длинный коридор. Вадим порывисто пиджак снимал, спина напряжена, вены на руках вздулись, а когда шальной взгляд в полумраке поймала — внутри оборвалось что-то. Плохое предчувствие. Очень. И запах духов женских в воздухе витает, как темный ангел отчаяния. Нет. Нет! Не может быть этого!

4. Глава 3

Вадим

— Устрицы, икра, крабы… Пытаетесь поразить меня, Вадим Александрович? — Вика продолжала играться нашими именами, что-то вроде ролевых игр в служебный роман. У нас есть деловые отношения, и вполне мог случиться роман. Искушение велико неимоверно, и я из последних сил не игнорирую сдерживающие факторы. И это пиздец как сложно. ПИЗДЕЦ!

— Сомневаюсь, что тебя можно этим поразить, — тонко улыбнулся я, кивнув официанту повторить для нее коктейль.

— А как думаешь, чем? — сегодня она флиртовала и кокетничала много больше, чем за все время нашего возобновленного общения.

Я прошелся по красивому лицу, губам ярким и остановил тяжелый взгляд на сексуальном вырезе элегантного платья. Чем Викторию Зимину можно поразить? Затрахать до потери сознания, чтобы захлебывалась оргазмом, добавки просила… В брюках ствол шевельнулся, оживая, набухая, крупной головкой болезненно боксеры натягивая.

— Принесите десерт для дамы, — велел, когда официант у стола по щелчку материализовался. Вика носик сморщила и губы надула, копируя московских эскортниц.

— Что желаете?

— Мильфей, черемуховый торт? — иронично предположила она, перечисляя меню «Сахалина». — Или Вагаси «Моти»?

— Печенье с вареной сгущенкой. Удивил?

— Прекрасный выбор, — отметил официант и удалился, а Вика весело рассмеялась.

— Ты всегда умел удивлять, — тихо ответила, подняв на меня глаза зеленые, позволив поволоку тоски увидеть в них.

— Если я такой удивительный, отчего же ты уехала, а, Вик? Правду скажешь? — криво усмехнулся.

Она плечами неопределенно пожала, не торопясь с ответом.

— Давно это было, Вадим. К чему прошлое ворошить?

— А мы не ворошим его разве уже месяца три? Нет?

— Не нужно так, — мягко произнесла. — Я старалась быть чиновником, у которого со всеми партнерами одинаково деловые отношения. Ты ведь тоже не страдал без меня все эти годы. Женился, ребенка родил. Или не счастлив в браке? — и пытливо в глаза заглянула.

— Счастлив, — я был немногословен и врать не собирался.

— Тогда чего ты хочешь, Вадим? — она устало волосы медные на спину откинула. — Что нужно тебе?

— Ты знаешь, — тихо шепнул. — Ведь знаешь?

— Знаю, — высокомерно и обиженно, совершенно по-детски подбородок вздернула. — Расчетливый альфа-самец пресытился своей законной самочкой и пустился во все тяжкие в поисках разнообразия.

— Очень грубо.