– Путешествую? Да нет, я, знаете ли, больше все по делам… Но, конечно, на месте не сижу. А вот в молодости… – его глаза интригующе блеснули. – Первый раз я покинул родную глубинку, когда мне было за двадцать. А до этого не видел ни Питера, ни Москвы.

– Вы тоже родились в провинции? – изумилась девушка. – Не верится!

– Почему же? – улыбнулся он.

– Потому что в вас нет совершенно ничего провинциального.

Он посмотрел на нее с легким лукавством:

– Вы тоже не похожи на провинциалку и, однако, живете здесь.

– Увы! – вздохнула она. И после короткой паузы прибавила: – Нет, на самом деле я обожаю свое родовое имение. Вот только…

– …Хорошо бы проводить здесь лето, а на сезон холодов уезжать в другие края, – докончил за нее новый знакомый.

– Верно, – кивнула Александра. – Да и летом здесь тоже скучновато. Раньше было не так. Дворяне были богаче, устраивали веселые праздники. Столичные аристократы приезжали на лето в имения, и местная жизнь оживлялась. Теперь же дворяне обеднели, а аристократы предпочитают проводить лето за границей.

– Да, это так, – согласился ее новый знакомый. – Но, надо полагать, и здесь бывают какие-то развлечения? Например, я заметил, что сейчас Смоленск весь бурлит…

– О да! – в голосе Александры невольно зазвучал сарказм. – Бурлит так, как не бурлил уже очень давно в это время года! А все из-за приезда этого богача Сурина, из которого наш губернатор надеется вытрясти денег на свои проекты.

– Так разве ж это плохо, если губернатор сумеет получить с Сурина деньги, которые пойдут на благие цели? – с улыбкой спросил собеседник. – По-моему, наоборот, хорошо. Впрочем, это мужские дела. А благородным дамам и девицам приезд Сурина интересен совсем по другим причинам. Вы ведь, наверное, тоже с нетерпением ждете послезавтрашнего бала?

Из груди Александры вырвался горестный вздох.

– Пожалуй, я единственная из местных дворянок, кто не ждет этого бала с нетерпением. И, будь моя воля, я бы на него не поехала. К сожалению, нам с маменькой придется ехать на этот злосчастный бал, иначе наше отсутствие непременно заметят и истолкуют превратно… Вернее, не превратно, а так, как оно и есть на самом деле, но именно этого нам и нельзя допустить…

Александра смущенно замолчала, заметив, что собеседник тщетно пытается понять смысл ее сумбурной тирады.

– Я запутала вас своим бестолковым объяснением. На самом же деле все просто. Беда в том, что почтенный Сергей Николаевич Сурин – наш бывший холоп… То есть я хотела сказать, наш бывший крепостной, – торопливо поправилась Александра.

И дернуло же ее употребить это грубое, оскорбительное слово – «холоп»! Разумеется, ее новый знакомый ничего не передаст Сурину, но что он подумает о ней? Пожалуй, решит, что она вовсе не истинная леди, а напичканная предрассудками неотесанная провинциалка.

– Черт побери! – вскричал он с веселым оживлением. – Так, значит, это в вашем имении Сергей Сурин появился на свет и провел первые двадцать лет своей жизни?

– Да, – кивнула Александра. И испуганно добавила: – А вы знали раньше, что Сурин – бывший крепостной, или я первая сообщила вам эту… нелестную деталь его биографии?

Незнакомец рассмеялся:

– Не вините себя в излишней болтливости, мадемуазель. Разумеется, я об этом знал: Сурин никогда и ни от кого не скрывал своего происхождения.

– И потом, он ведь только наполовину низкого происхождения, а по отцу – незаконнорожденный дворянин, – заметила Александра, желая загладить возможное неприятное впечатление от своего нелестного отзыва о Сурине. Кто знает, а вдруг ее новый знакомый относится к Сурину с уважением или даже приятельствует с ним?