Наверное, ему было сложно признаться в чем-то подобном – мелком и в какой-то мере не достойном мужчины.

– Конечно, я узнал тебя, – выдохнул, а кажется, что покаялся.

– Ну разумеется, – откликнулась она, не сдержав сарказма и сделав попытку освободиться. – Отпусти меня.

Это ее ложь имела смысл и что-то важное под собой, а его…

– Уж ты поверь мне! – Золотарев прошипел, вскинул голову к потолку, а потом вновь отпустил лицо к ней. – После стольких лет поисков я встречаю женщину, которая не просто кинула меня, исчезнув с горизонта, словно меня, ее и нас не было никогда, а вдобавок ко всему не помнит меня.

– Хочешь сказать, что решил проучить меня? – поразилась Ира этой простой и как будто немного детской догадке.

– Решил последовать твоему примеру и имел на это полное право.

Она не знала, что сказать ему, потому что Артем был прав.

– Я даже поселился здесь, зная, что ты живешь где-то неподалеку, – продолжал говорить Артем, – в надежде встретить тебя хотя бы раз, взглянуть, перекинуться парой слов, чтобы понять, что случилось и забыть уже наконец.

Это было признание. Оно не вопило, бросаясь громкими словами о чувствах, но кричало, все-таки признаваясь в них. Это было мучительно, сладко, но все еще больно, потому что Артем искал вовсе не ее.

– Но несмотря на это ты решил взять меня на работу? – спросила она, порадовавшись тому, что собственная мука отпустила ее. – Ты нормальный вообще?

Артем дернул плечом, не видя в этом безумии ничего особенного, словно было нечто, что перекрывало его, и Ирка поняла, что это – он искал ее и не забывал ее все эти годы. Это осознание грело, словно первая свечка, зажженная в невероятно холодном и давно не отапливаемом доме, не темном, но погрязшем в сумерках и не видящем солнечного света.

– Я не хотел и хотел одновременно, – проговорил он, едва заметно усмехнувшись чему-то.

Ира поняла его, особенно после его слов об одержимости, поисках, раз за разом одолеваемом вопросе «почему?» Она сама страдала этим и наверное, поступила бы также – поговорила, убедилась в чем-то, а затем отказала, придумав тысячу и одну причину почему он не может остаться. Вот только Ира оказалась загнанной в угол, настырной и повелась на обаяние, источаемое этим человеком, и сделала все, чтобы он взял ее на работу.

– Тогда, – начала Ирка, но слова застряли у нее в горле, мгновенно превратившись в какой-то не то узел, не то ком в середине груди.

В дверь постучали, а потом голос Лешки протянул:

– Мааам!

– Лёш! Подожди пару минут!

– Мааам!

Назарова вновь взглянула на Артема, сделав вдох, чтобы наконец сказать ему, чтобы не терпел и выставил ее вон. Это было хуже некуда, когда терпят и ищут причины, чтобы избавиться.

– Не надо терпеть меня! Уволь и…

– Да причем тут это?! – взорвался Артем незамедлительно, перебив, и от его крика заложило уши.

– Не причём? Зачем ты тогда дал мне карту? Зачем послушал этого своего Данилу? Ты искал повода, чтобы уволить меня! Так?!

– Нет! Твою мать! Не так!

Потому что мне надо было понять тебя и это было бы объяснением всего!!!

Ире стало нехорошо. Негодование затопило ее жарким жаром, смешало мысли и заставило шуметь в ушах. В голове произошел когнитивный диссонанс от всего и от понимания, как он обращался с ней все это время.

– Ты ведь не сказала мне ничего тогда и потом! – продолжал орать Золотарев, наступать и почти повалил ее в ванну. – Не отвечала ни на смс, ни на звонки!

– А ты спрашивал?! – взорвалась в ответ Ирка и оттолкнула его от себя еще раз. – Ты решил послушать дружка, который вывалял меня в грязи!