— Федя, — в зеленых глазах появилось любопытство.

— Ну, — торопливо зашла в лифт, нервно тыкая в кнопку нужного этажа. Казалось, дверцы чертовски долго закрываются. — Вас позвали, чтобы сосватать ко мне в женихи. Будьте уверены, я к этому безумию не имею никакого отношения.

Федор вернулся, встал напротив лифта и многозначительно осмотрел меня с ног до головы:

— А жаль.

Двери лифта закрылись, я выдохнула и повалилась на перекладину. Лишь когда вышла на этаже босса, вспомнила, что телефоны-то Валере не показала! Тогда, хитро улыбнувшись, я просто поменяла чехлы на них и отдала владельцам. А, что? Подмены никто не заметил. До вечера пятницы. Чиновник звонил Баринову и орал в трубку, как потерпевший. Поставил на паузу совместный проект с торговым комплексом.

— Не веди себя, как идиотка! — прорычал на меня босс после целого часа криков и отчитывания.

Устав это терпеть, я взглянула прямо в его серые глаза:

— Считаете меня идиоткой? Так увольте!

Он выгнул голову в бок, прищурился и замолчал на долгую минуту. Все это время я ощущала себя, как на компьютерной томографии. Меня словно разбирали на атомы и сканировали, пытаясь попасть в мозг и прочесть все тайны.

— Я не считаю тебя идиоткой, Лиза. Я лишь считаю, что ты ВЕДЕШЬ себя, как идиотка, — его тягучий, бархатный голос разлился эхом по комнате. Я задохнулась, перестала дышать. Настолько мягким, проникновенным он был. Но в то же самое время усталым, выжатым, как лимон. — Зачем?

Мы оба знали — зачем. Но это была игра. Он хотел услышать это от меня. Глаза в глаза.

— Я не хочу с вами работать. Увольте меня, пожалуйста! — взмолилась я, тяжело вздыхая. У меня едва ли слезы с глаз не полились. Я не представляла, как переживу хотя бы еще один месяц рядом с Валерой и Людой! Они резали меня без ножа! Но все это было ничем в сравнении с Бариновым. Я не стала желать его меньше, нет… Наоборот. Он снился мне довольно часто, в самых пошлых и развратных снах. Каждый раз мы были на моей постели в общаге, и каждый раз мужчина доводил дело до конца. И мне нравилось. Черт, как же мне это нравилось…

Работать рядом с ним было пыткой. Чудовищной и бесчеловечной.

На какое-то мгновение мне показалось, что Юрий Владимирович на моей волне. Криво усмехнувшись, он подошел к креслу, на котором я сидела. Встал на колени и положил ладонь на мое лицо. Мягко погладил. Я увидела в этом жесте некое подобие сочувствию, но ошиблась. Вскоре его палец упал на мои губы и жадно оттянул. Мужчина резко выдохнул клуб горячего дыма, голодно сглатывая.

— Хочешь сбежать от меня? — его вопрос был тихий, в чем-то даже интимный. Я нервно закивала, прикусывая губу в нетерпении узнать ответ. Этот жест не остался в стороне от Баринова. Усмехнувшись, он медленно, но чертовски самоуверенно наклонился к моим губам. Я настолько сильно не ожидала этого, что растерялась. В голове произошел самый настоящий взлом системы! Тогда его губы коснулись моих, едва ощутимо. Невесомо. Словно перышко. Но кожу стало обжигать. Я задрожала. Не отрываясь, пугающе прорычал: — Нет. Я тебя никуда не отпущу.

Оттолкнув Баринова, я посмотрела на него с ненавистью, а потом схватила вещи и буквально побежала прочь из офиса. В дороге меня трясло, как после трех энергетиков, выпитых залпом. Губы жгло. Я ощущала его запах на своем теле еще долго…

Тем же вечером пятницы, утопая в собственных смешанных чувствах, я вздрогнула от сообщения.

— Зарплата, — облегченно вздохнув, я отправилась к телефону. — Хоть что-то хорошее.

Разблокировав экран, я уставилась на сумму выплаты. Долго верила в то, что мне просто кажется от усталости, но… Следом пришло новое сообщение. Уже от босса: «Как там говорится, солнце… Кто поработал, тот и поел? Увидимся в понедельник на работе!».