Чем больше причитал себе под нос Соболев, тем больше я нервничала. Диагноз инсульт подтверждался на глазах! Вытянув руки перед собой, я спокойным голосом процедила:

— Так… Вы только не волнуйтесь! Есть слабость или онемение в руке или ноге? Головокружение? Потеря равновесия? Координации? — Соболев поднял на меня очумелый взгляд, а я сочувственно прошептала. — Только не волнуйтесь, возможно, вы сейчас потеряете сознание.

— Это ты сейчас потеряешь сознание, Вика, если не перестанешь приписывать мне всякие болезни! — прорычал он, ударяя кулаком по рулю. Задев клаксон, он буквально оглушил пол дома, даже я подскочила. Затем на лице вечно холодного и отстиранного мужчины появилось выражение страдальца: — Скажи, за какие грехи ты на мою голову упала?

Обернувшись назад, я даже не сразу поверила, что Соболев со мной разговаривает. Ибо я к нему никуда не падала и ничего от мужчины не хотела. Спокойно развернувшись спиной к машине, равнодушно пошла к подъезду:

— Вам явно надо отдохнуть. Поезжайте домой.

Как вдруг позади послышался странный звук, пробравший до мурашек. Соболев вышел из машины, заблокировал автомобиль и отправился следом. На мой вопросительный взгляд был «очевидный» ответ:

— Я пойду с вами.

— Не нуждаюсь, — вздернув подбородок вверх, я перекрыла мужчине проход в подъезд, в которым даже не было замка.

— Ваша неуместная гордость — это конечно очень весело и похвально. Но не в такое время! — положа руку на сердце, злобный босс меня заверил. — Ты уж поверь, Вика, я не о тебе переживаю. А о себе. Мне проблемы с законом не нужны.

— С законом? — сведя брови на переносице, я напряглась.

— Именно, — чересчур активно закивал тот. — Вот ты сейчас пойдешь к своему агрессивному бывшему, он тебя прибьет. Естественно, потом расчленит и будет по частям выносить из квартиры месяц-другой…

Нервно моргая, я дрожащими губами попятилась от мужчины:
— Для кого это «естественно»?

Отмахнувшись от меня, Соболев продолжил:

— И вот я становлюсь последним, кто с тобой контактировал при жизни. Главным подозреваемым! К тому моменту, как твоего бывшего спалят, моя репутация будет в корне испорчена, а контракты на миллионы — разорваны.

С широко распахнутым ртом, я пыталась переварить историю Николая Александровича. Только вот мои мысли давно были направлены в иное русло, так что вытянув ладонь перед собой, я призвала мужчину помолчать. План «как отделаться от босса за считанные секунды» нашелся сразу:

— Давайте так: я сейчас зайду сама, а если через десять минут не выйду с чемоданом — можете подняться в сто седьмую квартиру. Идет?

Не сразу, но босс кивнул, и я облегченно выдохнула. Через щель в подъездной двери я подсмотрела, как тот с пренебрежением сел на старую советскую лавку и принялся ждать. Ситуация набирала все более странные обороты!

Решив подумать об этом потом, я расправила плечи и пошла наверх. План был быстро собрать вещи и поставить Лёню перед фактом, что завтра приедут грузчики за бытовой техникой. За какие деньги я их найму? Пока не знала. Куда везти? Тот же ответ. Но точно могла гарантировать одно: если не сделаю это сейчас, и потом не смогу.

У знакомой двери замерла, замешкалась. Сперва занесла руку, чтобы постучать, а после передумала. Вдруг остались еще спящие люди в этом районе после клаксона Соболева? Достала из сумочки связку ключей. Дрожащей рукой провернула засов, толкнула противно скрипящую рухлядь и замела на пороге.

Все было иначе.

На полу больше не лежал привезенный мною от родителей коврик, но по-прежнему у стены стоял трухлявый, полуразваленный шкаф бывшей свекрови. Зеркало, обувница, вешалка, подставка под украшения — все, купленное мною для уюта, бесследно пропало.