— Особенно это, — на самом верху кучи лежала папка по китайцам. Толстая, полная приватной засекреченной коммерческой информации. — Как он мог это просто так бросить?

Мое сердцебиение и внутренние мысли были настолько громкими, что неизвестным мне чудом я упустила, как Соболев оказался рядом. Его стук по столу за моей спиной едва не лишил жизни.

— Как интересно, — голос усталым вдруг перестал быть, скорее хитрым и довольным. — Что это вы тут такое делаете?

Когда-то я была лучшей ученицей в школе, а потом самой преуспевающей в вузе, а что теперь? Это вопрос заставил слезы колом встать перед глазами.

«Теперь ты воруешь печенье у начальства, Вика!», — подсказал внутренний голос, и я затряслась от паники.

Скомкав «улики», я спрятала ладонь за спиной и неосознанно попятилась назад:

— Ничего, Николай Александрович. Шла в уборную, от усталости ошиблась.

Соболев выглядел не просто довольным, а воодушевленным. С трудом сдерживая улыбку, он медленными уверенным шагами настегал меня.

— Да что вы, правда? — наигранно доброжелательно процедил тот со вздернутой бровью. — Так устали, что перепутали первый этаж со вторым?

Сглотнув тяжелый ком, я кратко кивнула:

— Простите.

— Красную дверь с черной? — накидывал тот, вгоняя в краску. — Туалет с правой части здания, мой кабинет — с левой. Очень интересно, Виктория…

— Повторюсь, — собрав остатки гордости, смело произнесла я, — простите.

— За такое не прощают, — холодно отрезал он, вздернув подбородок к потолку. Не сразу в собственной панике я поняла, что его взгляд сфокусирован на чем-то конкретном. — А что если я вам скажу, что здесь есть камеры, все записавшие?

Медленно мои глаза расширялись, а в голове заевшей пластинкой звучало: «Только не это! Нет, нет, нет!». В мыслях мелькали лучшие события в жизни, а губы позорно дрожали. А ведь когда-то я была подающей надежды отличницей… И вот теперь, по классике, скатилась на самое дно.

Подойдя к ноутбуку, Соболев торопливо его открыл и множество раз кликал на кнопку включения. Словно ему не терпелось меня разоблачить.

— Не надо, — тихо шептала я, бросая взгляды на дверь. — Я вам заплачу… Сколько скажите!

Нога босса топала по полу, а пальцы выбивали незнакомую мне мелодию по деревянному столу. Усмехнувшись, мужчина кровожадно покачал головой:

— Нет, милая. Поздно. На всякий случай: если решите сбежать, внизу вас уже ожидает полиция.

— ПОЛИЦИЯ?! — ужаснулась я, падая в кресло замертво. Дрожащая, онемевшая ладонь упала на грудь, где буквально сердце вырвалось из клетки. Пот обступил лицо, голова закружилась. Чертовы бумажки после крекеров и сушеного мяса упали на пол. — Неужели из-за такой ерунды…

— «Ерунды», Виктория?! Ну вы и двуличная… Для кого-как, конечно… — пождав губу, удивлялся мужчина. Ноутбук загорелся, возбужденный мужчина принялся быстро что-то набирать на экране, усугубляя мое состояние своими словами: — Имейте в виду, что все так просто не закончится. Теперь вы — моя марионетка. Что скажу — то и делаете.

«Из-за пачки печенья?! — в конец обомлела я. — Вот же жлоб!». Но пора было признать: каким бы мелочным не казался Соболев, я была виновна. Вторглась в чужой кабинет, съела чужую еду. К куче иных проблем добавились еще проблемы с законом. Конечно, за подобное реальный срок не дадут, но и пятнадцать дней за хулиганство отсидеть тоже не хотелось.

— Послушайте, Николай Александрович, — умоляла его я, — давайте я сама покаюсь…

— Поздно! — отмахнулся он от меня, как он надоевшей мошки. А после за спиной мужчины включился огромный монитор, где воспроизвелись сразу три камеры наблюдения из кабинета. — Давайте вместе смотреть, как вы тут «ничего не делали».