— Я имею право оценивать твои действия в любой момент, Лолита.

— Возможно, вам стоит потренировать навыки запугивания на ком-то другом. На меня это никоим образом не распространятся. Я знаю свое дело и не нужно лишний раз указывать на то, что для меня очевидно.

Я стиснул зубы.

Поклонская бросила последний ледяной взгляд и отвернулась к монитору компьютера, проиллюстрировав окончательную точку в нашей непродолжительной беседе. Она, конечно же, не испытывала никаких угрызений совести, сидя передо мной даже под угрозой выговора и наказания в виде лишения премии, например.

Лолита считала меня ублюдком, и в этом нет ничего нового. Возможно, ее ненависть ко мне была обоснованной «от» и «до».

Взглядом я скользнул по руке, которую шатенка положила на стол. Кончики ее пальцев были покрыты тонким влажным блеском.

При виде этого ревущий огонь ринулся вниз к моей промежности.

Я почти не мог поверить в то, что только что заметил. Доказательство ее порочности было невозможным, сводящим с ума. Именно то, что я представлял себе в уме с неописуемой жаждой. Если раньше я и не был мучительно тверд, то теперь — определенно.

Меня лихорадило от желания.

Я понятия не имел, что с собой делать.

Чуть не утратил контроль прямо здесь и сейчас.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не опуститься на колени перед столом Поклонской, не сжать ее ладонь и не обхватить каждый из этих блестящих пальцев губами.

Я вернулся в реальность с судорожным вздохом.

Возможно, я сильно недооценил ту власть, которую Лолита имела надо мной.

Черт, да.

ЛОЛИТА

Гребцов удалился из кабинета с пугающей быстротой.

Я бы забеспокоилась о стремлении мужчины поскорее убраться отсюда, возможно, для того чтобы сообщить вышестоящему руководству о том, что он мог бы обнаружить, если бы я не успела опустить юбку прямо перед его внезапным появлением.

Было что-то ироничное в том, что именно Александр Павлович постучал в дверь, в то время как я держала свои пальцы глубоко внутри себя, зависнув на волоске от ослепительного оргазма. Впервые за последние три года я была чертовски близка к этому забытому ощущению — ускользнувшего буквально из-под моих пальцев по вине Гребцова.

Ох, никогда прежде я не испытывала к нему неисчерпаемой ненависти, как сейчас!

Я все еще дрожала, истекала смазкой и жаждала добиться оргазма, но угрюмым взглядом босс четко дал понять, что может специально, назло мне, явиться в любой момент и докопаться с какой-нибудь очередной ерундой.

Я решила быть честной и рассказать Алексу о заминке в плане.

Черная Орхидея: Я не смогла кончить. Мой начальник вошел и все испортил.

Вероятно, он был достаточно богатым человеком, чтобы позволить себе не работать под чьим-либо началом. И, пожалуй, я предоставила такой-себе-предлог, чтобы отказаться от задачи «Мистера А», но я почему-то надеялась, что он поймет меня.

Вскоре Алекс ответил.

Мистер А: Мы обязательно найдем способ заставить его заплатить за это. Не так ли, Лолита? 

Я бы солгала, если бы сказала, что не в полной мере наслаждалась ролью в качестве игрушки загадочного незнакомца. Я никогда не чувствовала себя такой сильной и желанной. Тот спектр эмоций, открывшийся мне, я смогла пропускать через свое нутро благодаря маленьким сообщениям, которые получала в течение дня с постоянно растущей частотой.

Хотелось верить, что Алекс был очарован мною. Хотелось верить, что ему трудно было сохранять незаинтересованность и флегматичность, когда он общался с «Черной Орхидеей». Он посвящал много времени, чтобы поддерживать со мной связь; покупая дорогое нижнее белье и прочие красивые безделушки; разговаривая вплоть до раннего утра о моих самых глубоких, самых темных фантазиях.